Карательная экспедиция ген. абхазова 1830

Карательная экспедиция генерала Абхазова (1830)

Миротворческие усилия Осетии

Карательная экспедиция генерала Ренненкампфа в Южную Осетию вызвала тревогу среди горцев Северного Кавказа. В состоянии военно-политической напряженности находилась Северная Осетия. Здесь хорошо понимали, что после Южной Осетии российское командование может направить свои войска на северные склоны Кавказского хребта. Из Северной Осетии к генералу Ренненкампфу была отправлена специальная делегация, предложившая российской администрации переговоры с обсуждением вопросов о российско-осетинских отношениях. Депутация подтвердила приверженность осетин договоренностям 1774 г. о присоединении Осетии к России. Она также просила Ренненкампфа приостановить военные действия в Осетии, способные подорвать доверие к России.

Ренненкампф одобрил миротворческую миссию, с которой прибыла к нему депутация из Северной Осетии. За внешней учтивостью генерала, однако, скрывалось коварство, которое часто отличало российских офицеров, действовавших на Кавказе. Якобы для того, чтобы убедиться в политической надежности осетин, Ренненкампф предложил направить в Северную Осетию капитана Ковалевского. Поверив генералу, осетинская депутация согласилась на поездку его представителя. В Северной Осетии Ковалевский был встречен доброжелательно. С его приездом связывали надежду на сохранение мира. На самом же деле российский офицер имел поручение от графа И.Ф.Паскевича и генерала Ренненкампфа собрать дополнительные сведения, необходимые для вооруженного вторжения в Северную Осетию.

Капитан Ковалевский представил доклад о выполнении секретного поручения и подтвердил, что Северная Осетия вполне благонадежна для России. «Лично удостоверился, — писал Ковалевский, — в чистоте их (осетин. — Ред.) расположения к русским». И.Ф.Паскевич и сам не сомневался в союзническом отношении Северной Осетии к России. Сообщая об этом в Петербург, он указывал на готовность Северной Осетии подтвердить верность России и свое согласие на назначение «к ним кого-либо из военных чиновников, обязуясь выстроить ему приличное помещение и давать от себя содержание, какое будет назначено правительством».

Но в планы правительства не входило мирное утверждение российской администрации. Оно настаивало на насильственном внедрении российского административного режима. Планировалось и другое: карательная экспедиция должна была депортировать осетин из горных ущелий.

Еще недавно горцы сами с охотой переселялись в предгорную зону Северного Кавказа. Однако массовое переселение, состоявшееся в 20-х гг. XIX в., а также резкое сокращение численности населения из-за обрушившихся на горцев эпидемий, сняло остроту вопроса о перенаселенности для горных обществ. Оставшиеся жить в горах не желали покидать насиженных мест. Российская администрация, напротив, настаивала на дальнейшем переселении осетин с гор на равнину. Она рассматривала горы как удобное для жителей убежище, позволявшее им сохранять свободу и независимость, что в значительной мере затрудняло создание здесь управленческого аппарата.

Военные действия под командованием Абхазова

Летом 1830 г. к Владикавказу стягивались войска, которым предстояло совершить вооруженное вторжение сначала в Ингушетию, а затем в Северную Осетию. Сюда прибыли два батальона Севастопольского пехотного полка, две роты из Кавказских линейных батальонов, две сотни конных казаков. Во Владикавказ подтянули также восемь пушек (4 «горных единорога» и 4 мортиры), а для взрыва башен и жилых каменных строений был создан отдельный отряд.

Хорошо вооруженный отряд российского командования возглавил генерал И.Н.Абхазов, грузин по происхождению, близкий к графу И.Ф.Паскевичу офицер. Военным операциям в Ингушетии и Северной Осетии придавали особое значение. За их ходом пристально следил Николай I, требовавший от командования на Кавказе строгого выполнения плана карательной экспедиции.

Военные действия начались в Ингушетии. Генералу Абхазову было приказано держать под большим секретом его поход в Северную Осетию, который должен был состояться вслед за карательными акциями в Ингушетии.

Но в Осетии знали о предстоящем вооруженном вторжении российских войск и готовились к этому. Часть горцев уходила в горы, в недоступные для войск места, другая часть укрепляла подступы к селам, а наиболее влиятельные старшины выехали во Владикавказ для переговоров с Абхазовым. В Осетии были согласны не только на утверждение здесь российской администрации, но и на переселение на равнинные земли, как того требовало командование. Главным для Осетии было недопущение вооруженного конфликта с российскими войсками, в которых уже служили многие осетины.

Абхазов больше опасался союза ингушей с осетинами и их совместных действий против его отряда. Чтобы не допустить военно-политического объединения двух народов, он пригласил к себе во Владикавказ тагаурских старшин и объявил им о карательной экспедиции в Ингушетию. Абхазов не скрывал, что после Ингушетии его экпедиция направится в Осетию. Однако он заверил осетинских старшин, что в Осетии он не намерен проводить военных операций. Представители Тагаурии не поверили заверениям Абхазова, они пожелали иметь в составе его экспедиции своих наблюдателей. Старшины надеялись, что, послав наблюдателей в отряд Абхазова, они узнают о его истинных намерениях.

Абхазов согласился с просьбой осетинской делегации, большая часть которой, в том числе и офицер Азо Шанаев, отправилась в качестве наблюдателей вместе с карательной экспедицией в Ингушетию. Другая группа делегатов вместе с Бесланом Шанаевым вернулась в Осетию. Она взяла на себя организацию обороны на случай, если российские войска будут проводить в Осетии карательные меры.

Укрепив свои силы еще двумя линейными батальонами, 8 июля 1830 г. Абхазов вторгся в Ингушетию, в ее западную часть, где находились как ингушские, так и осетинские села (Даллагкау, Калмыкау, Уаллагкау и др.). Сожжение нескольких населенных пунктов и избиение насмерть шпицрутенами оказавших сопротивление ингушей заставили представителей Ингушетии явиться к Абхазову — «просить пощады и с изъявлением предаться воле правительства».

После Ингушетии Абхазов, пополнив боеприпасы и продовольствие отряда, предполагал двинуться на Осетию. Но, узнав о том, что военный отряд осетин численностью в 2500 повстанцев занял оборону на подступах к Тагаурскому обществу, он вернулся во Владикавказ. Это было серьезным отклонением от плана покорения Осетии, утвержденного Николаем I. Император потребовал объяснения от графа И.Ф.Паскевича и генерала Абхазова. Оба сослались на усталость войск, которым якобы пришлось потратить немало времени и сил в боях в Ингушетии.

Увеличив свой отряд бригадой генерала Бихмана, прибывшего из Грузии, и тремя ротами, 26 июля Абхазов вторгся в Осетию. Южную Осетию вплоть до Нара блокировал генерал Ренненкампф, в задачу которого входило лишить Северную Осетию возможной военной помощи с юга. Против Абхазова, двигавшегося в Осетию со стороны Ларса по Суаргомскому перевалу, действовало ополчение, состоявшее в основном из тагаурцев. К ним на помощь пришли также боевики из Куртатинского и Алагирского обществ. Вскоре куртатинский отряд вынужден был покинуть ополчение. Ему стало известно, что один из отрядов генерала Абхазова проник в Куртатинское ущелье по бассейну р.Фиагдон.

Основные бои произошли на Суаргомском перевале. Несмотря на неравенство сил и превосходство российских войск в вооружении, ополчение нанесло чувствительные удары по экспедиции Абхазова. Трехдневные бои шли с явным перевесом сил осетинских ополченцев. Недостаток боеприпасов, усталость людей, ряды которых не пополнялись свежими силами, играли на руку Абхазову. Ему удалось перейти через Суаргом, занять селения Саниба, Кани и вступить в Даргавс — центр Тага-урского общества. Упорное сопротивление продолжали оказывать Абхазову села Ганал и Хуссар-Ламардон. Российские войска дотла разрушили эти села и сожгли их посевы. С такой же жестокостью они расправились с селом Кобан, хотя его жители вели себя мирно.

Из Даргавса Абхазов часть своего отряда под командованием офицера Плотникова и группу взрывников, возглавляемую генералом И.Бларам-бергом, направил в Куртатинское ущелье. За сопротивление, оказанное российским войскам, куртатинцы подверглись жестокой экзекуции. Села Барзикау, Лац, Хидикус, Уаласых — всего 10 населенных пунктов — были сожжены и разрушены. Отряд Плотникова уничтожил весь хлеб. Оставшимся без крова и продовольствия жителям Плотников предложил явиться в Даргавс и принять присягу верности российскому императору.

Итоги карательных мер в Северной Осетии. 4 августа 1830 г. генерал Абхазов собрал жителей близлежащих сел, а также представителей осетинских обществ, и зачитал им свое «Объявление». В нем он обвинил осетинский народ в «вероломстве» — так расценивалось сопротивление народа вооруженному насилию, граничившему с геноцидом.
Как наказание за «вероломство» осетинское крестьянство отныне облагалось российским государством податью. Абхазов объявил также о репрессивных мерах в отношении лиц, выступивших в качестве лидеров осетинского сопротивления. Бита Канукова, Бозрука и Дзанхота Мам-суровых, Кургока Карсанова, Хамурзу Тулатова, Беслана Шанаева с семьей и сыновьями обвинили в государственных преступлениях и сослали в Сибирь. Имущество их было конфисковано. Офицер Азо Ша-наев был предан военному трибуналу.

В «Объявлении» Абхазова главное место отводилось установлению в Осетии российской администрации. Как в Южной Осетии и Ингушетии, в Северной Осетии вводилось приставство. Оно рассматривалось Петербургом и командованием на Кавказе как наиболее гибкая и централизованная форма административного управления. Главным приставом Северной Осетии и Ингушетии назначался хорунжий Константинов. В его ведении находились четыре помощника из числа осетинских алда-ров, верно служивших российскому правительству: поручик Эльмурза Дударов был помощником пристава в Куртатинском обществе, прапорщик Сафа Тулатов — в горной Тагаурии, прапорщик Ваза (Уари) Тула-тов — в равнинной Тагаурии, поручик Таусултан Дударов был определен управляющим в Ингушетии.

В Осетии для осетин и ингушей учреждался Окружной суд. Он состоял из председателя (его обязанности исполнял владикавказский комендант), двух гражданских чиновников и двух представителей от народа с правом совещательного голоса.

Николай I остался доволен карательными экспедициями Ренненкампфа и Абхазова. Своих генералов он наградил орденами Анны I степени.

Население Осетии не признавало новой администрации. Оно открыто проявляло свое гражданское неповиновение. В конце октября — начале декабря 1830 г. И.Ф.Паскевич сообщал в Петербург о том, что осетинский народ не подчиняется распоряжениям местного начальства. Он был убежден, что в Осетии зреет всенародное выступление. Чтобы предотвратить его, И.Ф.Паскевич решил вновь направить в Осетию генерала Абхазова. Зимнее время — не самое подходящее для проведения военной экспедиции в горных условиях, поэтому Абхазов взялся устроить «примерную» экзекуцию над одним из осетинских сел. Выбор пал на Кобан. Стянув сюда большие воинские силы, Абхазов обрушился на мирное и незащищенное село. Оставив после себя пылающий Кобан, он под конвоем вывел жителей села в открытое поле близ Ардонского хутора. Здесь кобанцы вырыли землянки и поселились в них. Большинство переселенцев погибло в ту же зиму. Сообщая об этой бесчеловечной акции военному министру Чернышеву, который в свою очередь передал сообщение императору Николаю I, главнокомандующий И.Ф.Паскевич цинично заявил, что кобанцы «без всякой обиды выведены с имуществом из домов».

Карательная экспедиция в Дигорское общество состоялась годом позже. Ее возглавил генерал Горихвостов. Прибыв в середине ноября 1831 г. в Дигорское общество, генерал Горихвостов принял присягу верности от баделиат Асланбека Абисалова, Бади Битуева и Карабугаевых. У них были взяты аманаты. Не приняли присягу и не выдали аманатов Бекмурза Кубатиев со своими братьями и Тугановы. Генерйл Горихвостов намеревался разрушить их аулы, но не решился из-за выпавшего снега и малочисленности своего отряда.

Экспедицией в Дигорское общество завершилось военно-политическое покорение Осетии. В осетинских обществах был установлен политико-административный режим, соответствовавший природе российского самодержавия. По словам Коста Хетагурова, этот режим «с первых же шагов пошел вразрез с духовно-социальным строем туземцев, во всех его разнообразных проявлениях, —до самых пустых мелочей включительно».

Источник: http://iratta.com/2007/04/25/_50_karatelnaja_jekspedicija_generala_abkhazova.html