И политический анализ соотношения сил Армения-Карабах VS Азербайджан
Новый виток армяно-азербайджанских переговоров по карабахскому урегулированию (встреча президентов в Мюнхене 22 ноября, диалог министров иностранных дел в Афинах 1 декабря) на первый взгляд не выделяется ничем примечательным. Всё тот же неизбывный оптимизм сопредседателей Минской группы ОБСЕ вкупе с новой порцией оптимистических прогнозов. Всё те же завышенные ожидания в среде активистов гражданского общества Армении и Азербайджана, и всё та же милитаристская риторика.
Традиционно она более ярко выражена в Баку. И не в силу какой-то природной воинственности азербайджанцев и имманентного пацифизма армян, а по причине военно-политического поражения в борьбе за Нагорный Карабах в 1994 году. Распорядись история иначе, сегодня мы бы слышали заклинания Еревана о готовности освободить исконные армянские земли. Но история сослагательного наклонения, как известно, не знает, а потому призывы к войне исходят с азербайджанской стороны.
И под занавес уходящего года их количество переросло в новое качество, при котором глава Азербайджана фактически напрямую обещает военные действия не в далёкой перспективе, а сразу же после провала (а на успех вряд ли кто-то серьёзно рассчитывал) нового раунда переговоров. И данное заявление сопровождалось в Баку доселе невиданным по силе информационным сопровождением со стороны как государственных людей, так и представителей третьего сектора (это к вопросу о природной склонности гражданского общества постсоветского мира к демократизму и миролюбию). Пересказывать прозвучавшие аргументы азербайджанских политиков и экспертов в рамках одной статьи невозможно. Во-первых, сам формат не позволяет этого сделать (требуется большое специальное исследование), а во-вторых, не хотелось бы за свой счёт делать кому-либо рекламу. Однако попробуем свести сказанное «властителями умов» прикаспийской республики к двум принципиально важным тезисам.
Изгнание немцев из Восточной Европы было запланировано главами Великобритании, СССР и США. Фактически узаконено оно было решением Потсдамской конференции 2 августа 1945 года. Ещё ранее, на Парижской конференции в январе того же года, пострадавшим от нацистской оккупации странам было дано право на конфискацию немецкого имущества в качестве репараций за понесённые убытки. Значительные территории с преобладающим немецким населением — Поморье, Силезия, часть Померании и Пруссии — передавались Польше, а Судетская область возвращалась Чехословакии. Восточная Пруссия переходила под управление СССР.
Тезис первый (не вызывающий вообще никаких возражений) заключается в следующем: нельзя говорить о том, что все конфликты разрешаются только путём переговоров. В самом деле, немецкая проблема в Чехии и в Польше, финский вопрос в Выборге, сербский вопрос в Хорватии и Косове решались не в тиши дипломатических кабинетов, а иными средствами. Силу в политике никто не отменял и в ближайшее время не собирается отменять, сегодня мы видим прямо противоположное. И вполне возможно, что после такой радикальной хирургии вчерашние враги в перспективе могут стать нормальными партнёрами, друзьями и даже союзниками. Если армяно-турецкие протоколы реально заработают, к этому перечню можно будет прибавить и армянский вопрос в Турции.
Тезис второй. Азербайджанские войска в их сегодняшнем состоянии не могут быть сравнимы с частями начала 1990-х годов. И этот тезис также трудно оспорить. Его только следует дополнить важными нюансами. Если бы речь шла о чисто военном противостоянии двух стран без таких сюжетов, как информационная война, вмешательство внешних сил, то данную идею можно было бы обсуждать. Но в сегодняшних условиях Нагорный Карабах не станет ни Аустерлицем, ни Бородино. Он в случае возобновления военных действий не будет развиваться по недавнему балканскому или постсоветскому сценарию. Начнём с того, что в случае с Карабахом ни краинский, ни грузинский прецедент неприменим.
Нагорнокарабахский конфликт серьёзно отличается от грузино-абхазского и грузино-осетинского противостояния, а также от сербско-хорватской войны. Против Грузии боролись два де-факто государства, которые поддерживала Москва. В этой ситуации собственные интересы Абхазии и Южной Осетии, их стремление к независимости либо попросту игнорировались США и ЕС, либо рассматривались как ничтожно малые величины. Для Запада это был конфликт России и Грузии со всем комплексом стереотипов (по поводу молодой демократии и имперских происков). В этом противостоянии Грузия воспринималась как агент Запада, которому прощались и разморозки, и отходы от демократии. Хорватия же и вовсе считалась молодой демократией, боровшейся с белградскими коммунистами и националистами.
В это же время хорватская сторона усиленно готовилась к восстановлению своей власти в Краине. С 1992 по 1995 год Загребом были проведены масштабные закупки оружия. Его поставщиками стали как страны Запада, так и бывшие члены Варшавского блока и некоторые советские республики. Тренировку солдат осуществляли советники из нанятой Пентагоном фирмы Military Professional Resources Inc. В итоге к весне 1995 года хорватская армия была готова к «восстановлению конституционного порядка» в Сербской Краине.
В Нагорном Карабахе между тем Азербайджан не только борется с сепаратистами, но и противостоит Армении, признанному государству, у которого есть мощная поддержка на Западе. Перечислять многочисленные факты такой поддержки (начиная от финансирования социальных проектов НКР конгрессом США и заканчивая проектами с НАТО) можно долго, они всем известны. Ни у абхазов, ни у осетин не было такой мощной лоббистской поддержки в США и во Франции. Заметим, что нынешний президент Барак Обама в начале прошлого года в выступлении под заголовком «Важность отношений с Арменией» прямо заявил: «Если я стану президентом, то американская помощь в борьбе против терроризма и экстремистов нашему верному партнёру Армении будет продолжена». Предвыборная пропаганда? Конечно. И многое из сказанного надо делить на два, как минимум. Но ведь армянская тема — далеко не рядовая даже на президентском уровне. С днём республики непризнанную НКР поздравляет часть американского истеблишмента (политического и интеллектуального).
Да, у Баку также появляются лоббистские ресурсы. В Азербайджане у Запада есть серьёзный интерес (особенно у Великобритании, которая, в отличие от Франции и США, не замечена в последовательном армянофильстве). Но при всём этом Азербайджан не будет восприниматься, подобно Грузии или Хорватии, как агент Запада. Для Баку Москва — опосредованный оппонент, а стратегический противник — Ереван. Следовательно, при игре в разморозку здесь не будет биполярной модели. Тем паче что непосредственно к НКР Москва не проявляет особого интереса, не готова к её признанию и даже не рассматривает в абхазско-косовском контексте. Если Абхазия и Южная Осетия для Запада — марионетки Кремля, Сербская Краина была проводником интересов «коммунистического диктатора» Милошевича, то с НКР другая история. Далеко не для всех, но для многих это «маленькая свободолюбивая республика, бросившая вызов КПСС и коммунистической тирании». Карабах воспринимается как часть антикоммунистического протеста. Наряду, кстати, с Грузией и Прибалтикой, хотя это и кажется на первый взгляд парадоксальным. А на Западе (особенно в США) это серьёзный аргумент.
Если какая-то страна на Земле заслуживает названия «империя зла», то это, безусловно, Саудовская Аравия, самая абсолютная монархия в мире. Она поддерживает почти все исламские террористические группировки от Косова до Филиппин. Поддерживает практически открыто. Считается, правда, что это делают некие «общественные организации», однако поскольку по уровню тоталитаризма страна уступает только КНДР (а может, и превосходит её, поскольку демократических институтов здесь нет даже в качестве элементов декоративного оформления), то никакие организации не будут заниматься столь рискованной деятельностью без прямого согласия, а точнее поощрения государственного руководства.
Поэтому Азербайджан не получит консолидированной поддержки Запада, которая, кстати, оказалась полезной для Хорватии, но малополезной для Грузии. В случае же с Баку эта помощь и вовсе будет дозированной. И, кстати сказать, не только из-за армянского фактора. Второй не менее важный фактор — «принуждение к демократии». Даже в США борются два направления — прагматики, готовые к обмену нефти на свободу, и идеалисты, требующие большей демократичности и прозрачности для своего прикаспийского партнёра. Вспомним, как в прошлом году такой гроссмейстер азербайджанской политики, как Рамиз Мехтиев, возмущался по поводу чрезмерной докучливости Вашингтона в вопросах демократии. Если же говорить о Старой Европе, то любые жёсткие действия Баку против НКР будут восприняты здесь (не только на официальном уровне, но и в НПО) как антидемократические действия. Иное дело бывшие страны соцлагеря, готовые за альтернативные Москве источники энергии и сырья признать демократией хоть Саудовскую Аравию.
Москва же, не имеющая ресурсов для окончательного превращения из страны — статус-кво в страну-ревизиониста, не решится на поворот на 180 градусов в сторону Баку. Она предпочтёт сидение на двух стульях, инициирование мирных инициатив (хотя формально должна защищать члена ОДКБ Армению), что для Баку будет также малополезно (как, впрочем, и для Еревана).
Турецкие дипломаты ведут интенсивное примирение с Арменией, даже отодвигая на время карабахскую проблематику. Впрочем, она забыта не будет. Если дело действительно дойдёт до открытия армяно-турецкой границы, то Анкара усилит давление не только на Ереван, но и на «больших партнёров» (РФ, США, ЕС) в вопросе о «мягком принуждении» Армении к «прогрессу» на переговорах с Баку. При этом Анкара активна и в Грузии (её бизнес стремительно проникает в эту страну), что не мешает всё активнее открывать «абхазское окно». В этой связи показателен факт визита в Сухум заместителя министра иностранных дел Турции Унала Чевикоза в сентябре 2009 года (спокойно воспринятый и в Вашингтоне, и в Брюсселе).
Таким образом, в случае возобновления военных действий только блицкриг приведёт к достижению полной победы Баку. Принимая же во внимание хорошо укреплённую линию фронта и серьёзную мотивацию армян Карабаха (все, кто хотел, уехали в Ереван, Москву или на Запад, а кто остался, никуда уезжать не собираются, а потому будут драться до последнего солдата), конфликт может перейти в позиционный формат. Этой ситуацией неизбежно воспользуются всевозможные миротворцы (не будем забывать и об Иране, который также внесёт свой посильный вклад). Надежды же Баку на Турцию основываются на несколько устаревших представлениях об этой стране. Нынешняя Анкара — это неоосманы, а не Оттоманская империя и даже не республика времён Ататюрка. Следовательно, заинтересованная в сближении с ЕС Турция будет многое делать для сдерживания своих тюркских братьев от откровенных авантюр.
В этой связи краинский или югоосетинский сценарий кажутся нам не слишком вероятными. Заметим попутно, что, помимо внешних факторов, в случае возобновления войны на карту будет поставлена и репутация нынешнего президента Азербайджана, а выстроенная им вертикаль подвергнется суровому испытанию. Эти факторы по своей значимости не уступят внешнему воздействию на Баку. Следовательно, с одной стороны, у нас нет поводов для излишнего беспокойства. Рациональный Ильхам Алиев пытается поднять ставки, усиливая при этом давление на Турцию и страны — сопредседатели Минской группы, ведь сегодня карабахская игра развивается в новых условиях — армяно-турецкого примирения (сбавившего обороты, но не деградирующего). Но с другой стороны, постоянное напоминание о висящем на стене ружье опасно само по себе. Безотносительно рациональных просчётов и прогнозов.
Сергей Маркедонов
