Беседа с генерал-лейтенантом Норатом Тер-Григорянцем
Хочу предложить вниманию читателей беседу с легендарным генералом Норатом Тер-Григорянцем, опубликованную в журнале "Анив" и перепечатанную Armena Today. Много, но действительно интересно.
_______________________________________________________________________________
Я - генерал-лейтенант, Норат Григорьевич Тер-Григорьянц, родился в 1936 году во Владикавказе. Родители мои из турецкой Армении, из Карсской губернии. Отец был учителем, мать занималась домом. Они поселились во Владикавказе, и у меня сохранились фотографии того времени - большая семья двоюродных, троюродных братьев и сестер. Жили все вместе. Сейчас во Владикавказе живут мои родственники, я езжу к ним в гости.
После окончания школы во Владикавказе в 1955 году меня призвали в Вооруженные силы СССР. Служил рядовым, затем ефрейтором, младшим сержантом, старшим сержантом. В 1957 году, перед увольнением в запас поступил в Ульяновское гвардейское танковое училище им. В.И. Ленина, окончил его с отличием. После окончания служил в Северокавказском военном округе, в Новочеркасске на должностях командира отдельного разведвзвода танкового полка, затем командира роты, командира танковой роты.
В 1962 году нас перебросили в Забайкалье, так как обострились отношения между Китаем и Советским Союзом. Старшее поколение помнит, что творилось на границе в 60-е годы. В Забайкальском военном округе, в городе Кяхта, я прослужил 8 лет. Был начальником штаба танкового батальона, командиром танкового батальона.
Я хотел жениться на армянке у себя во Владикавказе, но как узнавали, что я служу в «тюремной стороне» - в Кяхте, в ЗабВО («забыть вернуться обратно»), боялись отпустить дочь. Мать рассказала мне о девушке Вале, которая жила по соседству. Я пошел, спрашиваю: «Кто здесь Валя? Иди, скажи маме, что я тебя в кино приглашаю». Десять дней мы встречались. Ездили на электричке в Железноводск, гуляли вокруг Железной горы и говорили о чести, дисциплине, преданности, о любви. И через десять дней я ее и маму свою забрал и уехал в Забайкалье.
Затем учился под Москвой, на 10-месячных высших офицерских курсах, а в 1970 году поступил в Академию бронетанковых войск в Москве. Академию закончил с отличием и меня отправили в Венгрию, в Южную группу войск, командиром танкового полка, затем начальником штаба дивизии, после этого командиром 93-й гвардейской Харьковской мотострелковой дивизии. В 1978 году меня приняли в Академию Генерального штаба, которую я с отличием закончил в 1980 году. Затем в Туркестанском военном округе, в Ташкенте, был назначен на должности первого заместителя начальника штаба округа. И буквально через пару недель попал в Афганистан, где первый год руководил оперативной группой Туркестанского округа в Кабуле.
Мы занимались не только планированием боевых действий, но отвечали за обеспечение страны всем жизненно необходимым (поставки из СССР шли через Термез), а также за обеспечение нашей советской 40-й армии и вооруженных сил ДРА (Демократической Республики Афганистан). На протяжении 10 месяцев я практически ежемесячно прилетал в Москву для доклада министру обороны маршалу Устинову по планам боевых действий.
Где-то в середине 1981 года я дал согласие занять должность начальника штаба 40-ой армии и оставался на этой должности два года, итого в общей сложности прослужив три года в Афганистане как участник боевых действий. Мне довелось планировать крупнейшие операции афганской войны и участвовать в их проведении, в том числе против всем известного Ахмад Шаха Масуда. По этим операциям вышло очень много книг, написанных на основе архивных материалов. Сейчас некоторые мои операции изучают слушатели военных академий Российской Федерации. Наши офицеры, служащие в вооруженных сил Армении, говорили мне: по вашей Панджшерской операции в Гиндукуше мы изучали тактику подготовки и ведения боевых действий в горах. Это правильно, так как нагорный и горный театр военных действий не очень хорошо отражен в советских боевых уставах, и мы на базе афганского опыта разработали очень много тактических приемов и элементов оперативного искусства.
После службы в Афганистане меня представляют к должности начальника штаба Приволжского военного округа, но я отказываюсь, так как начальник главного штаба Сухопутных войск вооруженных сил СССР предложил мне должность своего заместителя. Приказом Министра обороны я был переведен в Москву, где прослужил с начала 1984-го по 1991 год включительно. Одновременно я выполнял обязанности начальника организационно-мобилизационного управления сухопутных войск. В этом крупнейшем управлении служили 165 генералов и офицеров. Управление занималось вопросами комплектации личным составом, реорганизации и структурных изменений воинских частей Сухопутных войск – всего 206 дивизий. Мы отвечали за призыв во все виды Вооруженных сил СССР (нам подчинялись 4200 военкоматов), мобилизационную работу в угрожаемый период и во время войны. Участвовали в формировании заявок военно-промышленному комплексу на вооружения и технику по номенклатуре сухопутных войск и обеспечивали этой номенклатурой все виды вооруженных сил - ведь, к примеру, ракетные войска тоже нуждались в автоматах, бронетранспортерах и т.д.
В 1991 году я получил приглашение от президента Армении Левона Тер-Петросяна и Вазгена Саркисяна прибыть в Армению для оказания помощи в создании вооруженных сил. Хотя к тому времени время подошло, мне исполнилось 55 лет, но я имел разрешение и мог служить еще пять лет. Однако я отказался от продолжения службы в Москве. Доложил Грачеву, который был тогда министром обороны. В Афганистане он находился у меня в подчинении, поэтому мы очень дружны, - он очень порядочный человек и воевал хорошо. Я объяснил ситуацию, и он сказал: «Благословляю, Норат Григорьевич, вперед». Уволившись, я прилетел в Армению в июле-августе 1992 года.
Дальше буду рассказывать в пределах дозволенного. Меня встретили, привезли домой к Президенту Армении – он жил рядом с гостиницей «Раздан», где тогда были правительственные дома. Кроме Президента присутствовали Вазген Саркисян и Ваан Ширханян, который отвечал за военно-промышленный комплекс. Они рассказали о положении дел в Карабахе и попросили, чтобы я стал министром обороны и приступил к созданию Вооруженных Сил Армении. Армянской армии, армии независимого государства еще не было.
Общая обстановка была тяжелой. В Карабахе шли бои, азербайджанским вооруженным силам оказывала сопротивление становящаяся на ноги Армия Обороны НКР, которая состояла из добровольческих отрядов, созданных по разным направлениям, и фидаинов из Республики Армении. В Карабахе как раз тогда находился Аркадий Тер-Тадевосян.
После освобождения Шуши, открытия Лачинского коридора, началась тяжелая полоса неудач и поражений. Мы уже потеряли, большую часть Мардакертского района, сам Степанакерт оказался под угрозой. Кроме того, бои шли не только в Карабахе. Азербайджан осуществлял бомбовые и артиллерийские удары, удары реактивными системами залпового огня по всему периметру северной и восточной границ Республики Армения - от Ноемберяна на севере до Мегри на юге. Обстреливались населенные пункты, были потери среди гражданского населения, поджигали урожай, угоняли скот. В стране не было электричества, Армения находилась в темноте, в блокаде. Одним словом, обстановка сложилась просто страшная.
В этих условиях я попросил дать мне возможность проехать по районам боевых действий, изучить обстановку и затем доложить свое мнение. Мне отвели 15 дней и в назначенный срок на Совете Безопасности я представил концепцию строительства вооруженных сил Армении. Как должны выглядеть вооруженные силы, на каких направлениях они должны быть развернуты, исходя из имеющихся у Армении возможностей по обеспечению, по вооружению и военной технике, оставшимся после 7-ой армии. Предстояло принять решение по внешним границам СНГ с Ираном и Турцией. Не было никаких гарантий, что Турция, воспользовавшись общей ситуацией, не нападет на Армению. С Россией никаких военных договоров еще нет, Армения не член НАТО – значит, нет никаких международных гарантий безопасности. Турция может перешагнуть проволочку и завершить ликвидацию Армянства в Армении, как у нее всегда оставалось в планах.
Одно время артиллерийские снаряды со стороны Турции падали уже в районе Маркара, на территории Армении. Это была явная военная демонстрация, преследующая политические цели. У Республики Армения отсутствовала связь с Турцией, и мы через российское посольство выходили на них, пытаясь понять, что происходит. Турецкая сторона отвечала, что они ведут боевые действия против курдских повстанцев, и снаряды случайно падают на армянскую территорию. Это была ложь, совершенно очевидная для того, кто знает законы артиллерийской стрельбы. Пришлось привести наши укрепрайоны в боевую готовность.
Кроме этого необходимо было принять решение по 127-ой российской дивизии, которая оставалась в Гюмри, но готовилась к выходу. Я предложил сохранить дивизию и создать на ее основе военную базу. Нельзя было оставаться один на один с Турцией. Россия согласилась, так как это было также и в российских интересах - сохранить свое военное присутствие в Армении. Я говорил Президенту Тер-Петросяну: «Если в Армении останется всего три российских солдата, для Турции это будет сигналом, что здесь стоит Россия». Президент согласился, принял решение о создании комиссии по развертыванию российской военной базы в Гюмри, и Вазген Саркисян предложил мне стать ее председателем. Это была, в первую очередь, военная комиссия, и я, как председатель и армейский специалист, отвечал за военные вопросы.
Когда Совет Безопасности утвердил концепцию, мы приступили к созданию вооруженных сил Армении, опираясь на фидаинские отряды и Армию Обороны Карабаха. Началась мобилизация, надо было готовить новобранцев, чтобы неподготовленные, необстрелянные солдаты и сержанты не попадали сразу в мясорубку войны. Для этого предстояло срочно создать систему боевой подготовки, развернуть учебные центры, полигоны для подготовки личного состава. Такая система - основа любой армии, и мы ее создавали в военное время.
Постепенно были созданы не только мотострелковые и артиллерийские части, но инженерные войска и войска связи, части радиоэлектронной борьбы. Разворачивались подразделения радиотехнической разведки – роты, батальоны, полк, которые начали прослушивать противника. Это оказывало большую помощь при оценке обстановки и принятии решений. Одним словом, была проведена огромная работа и развернуты все необходимые рода войск, - сухопутные войска, войска ПВО, ВВС и так далее. Была создана система боевого, тылового и всех прочих видов обеспечения.
Через определенное время в такой сложной военно-политической обстановке, мы получили полноценные военные группировки, способные выполнять поставленные боевые задачи. Работа началась в 1992 году и продлилась год и несколько месяцев. Одновременно была создана оборонительная система на нахичеванской границе, чтобы сделать невозможным удар с данного направления, избежать войны на два фронта и обезопасить столицу - Ереван. Для этого надо было создать противотанковые резервы и хорошую систему огня. Данное направление удалось надежно закрыть, были созданы условия для перехода в контрнаступление. Одновременно мы занимались совершенствованием структуры карабахских сил обороны.
Офицерский состав нашей армии формировался из офицеров военных кафедр ВУЗ-ов Армении, офицеров запаса, а также офицеров-армян, приглашенных из России. Мы не националисты, но других, предлагавших свои услуги, не приглашали. Это был принципиальный для меня момент, и я лично поставил вопрос именно таким образом: не принимать и не создавать условия для появления в Армении наемников. Мы сами должны защищать свои честь и достоинство, армянскую землю. А приезжали многие – в том числе из тех, кто служил со мной в Афганистане. Я их благодарил, обнимал и отправлял назад.
Со стороны азербайджанцев, наоборот, воевало множество наемников: в лётном составе много украинцев, в мотострелковых бригадах и частях - бывших военнослужащих 40-ой армии. Масса моджахедов из Афганистана, чеченцы во главе с Басаевым.
Мы создавали армянскую армию, которая должна была дать отпор агрессору, Азербайджану, после резни в Сумгаите, Баку, других городах. Однако, в Карабахе этот номер уже не прошел. Карабахцы показали пример организованности, способности защитить свои семьи и дома, свою родину и всех армян, в том числе и население Республики Армения. Мы отбросили врага и вышли на наиболее важные в оперативном отношении рубежи. Сегодня можно уже признать, что была возможность двигаться дальше. Армянская армия наступала, наступательный дух был высок, противник беспорядочно отступал, и мы освобождали свои, армянские земли. Мы могли выйти к Куре, главному стратегическому рубежу, создать опорные пункты, эшелонированную систему обороны, с капитальной системой огня и удержать этот рубеж. Реально могли бы. Но перед нами такая задача не была поставлена, и мы остановились.
Также в 92-93 годах мы провели важную работу относительно охраны армяно-турецкой границы российскими пограничниками. К нам приехал командующий погранвойсками РФ генерал Армии Андрей Николаев. В свое время, в Венгрии, он был командиром батальона в моей дивизии. Мы с ним и с нашим Президентом решили, что пограничные войска будут на 50% укомплектованы российскими военнослужащими, на 50% армянскими. Российская сторона хотела, чтобы российское участие было на уровне 75-80% , но я настаивал на равном соотношении.
У нас есть неприятный исторический опыт, когда Россия покидала армян, оставляя один на один с врагом. Поэтому мы должны были использовать время, создать обученный мобилизационный резерв. И если Россия сделает шаг назад, мы займем позиции, которые она оставляет. Мы не должны становиться на те же грабли, что и во времена первой мировой войны. Тогда Кавказский фронт вышел на рубеж Трабзон, Эрзрум, Ван, Битлис и вдруг революция, русские войска покидают фронт, и армяне остаются один на один с турецкой 3-ей полевой армией. По замыслу турецкой стороны, в соответствии с идеями пантюркизма, Турция намеревалась пройти через Каракилис на Тифлис и далее через Казах на Баку. Частью сил они должны были пройти через Сардарапат и захватить Ереван. Вторая армия через Джульфу должна была выдвинуться вперед и через Зангезур и Карабах тоже выйти на Баку. После выхода на Баку совместными силами наступать на астраханском направление, а на западе через Кавказ и Краснодар дойти до Поволжья. Но на пути всех этих планов встал армянский народ – в одиночку защищая и отстаивая не только часть Восточной Армении, но и Россию.
Думаю, в России этого сегодня не понимают. И вообще редко кто сегодня говорит о взаимоотношениях между Россией, Турцией и Арменией в начале XX века, когда происходило становление СССР. В своих выступлениях я всегда говорю об этом. Я на общественных началах возглавляю Совет ветеранов главкомата сухопутных войск вооруженных сил России. Недавно мы встречались на могиле главного маршала бронетанковых войск Бабаджаняна, и я там выступил с докладом «Роль и место армян в Великой Отечественной войне». Я всегда говорю, что преклоняюсь перед русским народом, который взял на себя основную тяжесть той войны. Но победил советский народ, свой вклад в победу внесли все народы Советского Союза. В том числе армянский народ внес свою героическую лепту.
Работая в Армении, я отказался от квартиры и машины. Зачем мне? У меня есть квартира в Москве. Пускай возьмет тот, кому не хватает. От денег тоже отказался, только попросил, чтобы мне оплачивали столовую. Мой друг Беник Арутюнян, возглавляющий НИИ ортопедии в Ереване, в те годы был начальником медицинской службы в Министерстве обороны. Он может вспомнить, как я в обморок даже падал иногда и мне глюкозу кололи . Работаешь по ночами, круглые сутки, питание не очень. В столовой тогда очень плохо было с продуктами, всё время макароны и макароны. Мне даже жена присылала через летчиков консервы. Когда Тер-Петросян увидел, какой образ жизни я веду, он дал команду Вазгену Саркисяну, чтобы меня немедленно перевели в гостиницу «Армения» на площади Республики. Там был уже шведский стол, и совсем другие бытовые условия. Но это было уже под конец 1994 года.
После 1993 года я отпросился примерно на два месяца, так как семья оставалась в Москве, жене сделали операцию, а дети учились - только пошли в институт. В этот период Тер-Петросян неоднократно предлагал мне занять пост министра обороны, но я отказывался. Зачем мне эти политические совещания? Я профессионал - участник боевых действий, прошедший все военные должности. И тогда Вазгена Манукяна, бывшего премьер-министра, назначили временно исполняющим обязанности министра обороны, пока я изменю свое решение. Через некоторое время Вазген Манукян приехал за мной в Москву, и жена говорит: «Ну, Норат, давай, вперед, я как-нибудь выдержу». И я опять приехал в Армению.
В 1994 году я уже сдал Генеральный штаб Микаелу Арутюняну, моему первому заместителю, ставшему позднее министром обороны. Вазген Манукян по политическим причинам ушел с министерского поста, и Тер-Петросян распорядился, чтобы я собрал у него всех начальников группы войск на совещание, где заявил: «Завтра выйдет приказ о назначении Тер-Григорьянца министром обороны». Но я отказался.
Мне поручили вылететь в Брюссель и выступить на совещании НАТО. К моему возвращению министром обороны был уже назначен Серж Саргсян. Я сам предлагал: «Давайте Сержа Саргсяна из Карабаха и назначим». При нем я год занимал должность первого заместителя, пока он не вошел в курс дела в масштабах страны.
Затем я занялся развертыванием военных училищ. Это очень важные вопросы, и я лично занимался ими. Вначале появилось летное училище, так как оно было предусмотрено в планах поэтапного строительства вооруженных сил. Затем развернули общевойсковое. Вначале там было голое поле и камни-валуны, которые убирали круглые сутки. И в конце концов создали очень хорошее, многопрофильное училище - такое в России еще надо поискать. И территория, и оснащение, и материальная база, преподаватели, офицерский состав. Кроме того, я договорился в НАТО с командующим вооруженных сил Греции, чтобы наши офицеры обучались в Греции. Он сам подошел ко мне и попросил рассказать о ситуации на Кавказе. Разложили натовскую карту, я рассказал о текущей военно-политической обстановке. И он говорит: «Скажите, пожалуйста, каким образом Греция, может оказать вам содействие и помощь?» Я говорю: «Вы держите турок за голову, а мы им ноги свяжем, - даже огня не понадобится». Посмеялись, конечно. Но пару «Боингов» с десятками тысяч комплектов обмундирования они бесплатно прислали. И до сих пор армянские офицеры бесплатно обучаются в Греции по натовской программе. Это важно, так как у нас сегодня нет русских или каких-то других специалистов по НАТО, а азербайджанская армия берет на вооружение натовскую науку.
Я пробыл в Армении с 92-го по 95-й год - всего четыре года. Меня попросили заняться созданием вооруженных сил Армении, так как у меня был большой опыт по руководству, командованию, участию в боевых действиях, - по всем направлениям боевого дела. Война закончилась подписанием перемирия в мае 1994 года, этап становления вооруженных сил Армении, в основном, был завершен, и речь уже шла о совершенствовании и оснащении армии. Моя миссия тоже завершилась. Так сложилась моя судьба - как профессионал в военном деле, я выполнил поставленные задачи. Конечно, я решал их не один. До меня уже приехали бывший начальник штаба Северокавказского военного округа, затем военный советник в Чехословакии генерал-лейтенант Грач Андреасян. Генерал-майор Гурген Далибалтаян, с которым мы познакомились еще в Венгрии, когда я был командиром дивизии, а он был зам. начальника штаба Южной группы войск. Потом он служил в Северокавказском округе, заместителем командующего по боевой подготовке. Были и другие офицеры, откликнувшиеся на зов Родины. Так получилось, что в трудную пору мы понадобились нашей родине, Армении и смогли ей послужить.
После моего возвращения в Москву в 1995 году министр обороны Серж Саргсян попросил меня работать в генштабе СНГ в области договора о коллективной безопасности. И я работал в этой области длительное время, создавая коллективные силы быстрого развертывания.
Для армии чрезвычайно важен боевой дух. Малейшие отклонения здесь переходят в слабость, начинается паника, и вот уж целая армия пускается в бега, как говорил еще Наполеон. Мы понимали важность патриотизма, политической работы, воспитания ненависти к врагу, агрессору, вновь решившего уже в конце XX века устроить новую резню армян. В планах боевой подготовки личного состава вооруженных сил Армении предусмотрена и проводится соответствующая патриотическая работа. Я недавно выступал на всеармянском совещании перед курсантами, выпускниками нашего общевойскового училища. А в позапрошлом году мы выезжали в Армению в составе делегации Союза армян России, и я выступал в частях, в Октемберянском учебном центре... Выступаю на армянском, потом перехожу на русский.
Порой слышишь, что человек хочет обойти закон, чтобы его сын не пошел служить в армию. Ну, как это возможно? Ведь завтра и к тебе придут, тебя тоже будут убивать и вешать. Новая война, если она начнется, будет войной на полное уничтожение не только карабахского армянства, но всего армянского народа на его Родине.
Недавно меня пригласили в Карабах, на международную конференции посвященную армяно-турецким отношениям и нагорно-карабахскому урегулированию и это было очень интересно. На встрече с Президентом НКР, а также во время выступления на конференции в Степанакерте я сказал следующее.
Во-первых, карабахская армия защищалась и освобождала родину. Территории, которые она сегодня контролирует, всегда составляли часть Карабаха, достаточно посмотреть соответствующие международные договора начала XX века. Мы не агрессоры и не захватчики. У нас очень много территорий, которые остались по ту сторону линии противостояния - в Мартакертском, Мартунинском, Геташенском, Шаумяновском районах. Надо думать об этом.
Во-вторых, необходимо отстранить Республику Армения от переговорного процесса и включить в него НКР. На переговорах не нужно говорить о признании и тем более просить его. Карабах признан еще в 1918-1920-х годах, а потом снова стал независимым в 1990-х гг., когда Азербайджан выходил из состава СССР - ведь теперешнее государство стало преемником не социалистического Азербайджана, но республики 1918-1920 гг. А Карабах, как Нагорный, так и Низинный, тогда в состав Азербайджана не входил, и это отражено в международных документах. Сколько раз можно признавать независимость, которая уже была признана, которую мы смогли отстоять в войне? Зачем просить? Переговоры надо вести только об одном: освободить всю территорию Карабаха и вывести оккупационные азербайджанские войска из наших оккупированных территорий.
В третьих: исключить мадридские принципы из переговорного процесса. Они нам не нужны! Они направлены против армянского народа. Я сказал Бако Саакяну: «Как же так? Мой любимый человек, Серж Саргсян, говорит: будем руководствоваться мадридскими принципами». Это просто невозможно.
Что такое принципы? Это основные положения, которыми необходимо руководствоваться. А что такое мадридские принципы? Это вывод армянских войск с территории Карабаха и возвращение азербайджанского населения. Хотя бы для приличия одной строчкой упомянули об армянских беженцах из Геташена, Шаумяна, Кировобада, Сумгаита, Баку. Нет такого. Но есть размещение миротворческих сил. Каких миротворческих сил, вы о чем? Они не нужны армянскому народу. Вот уже, сколько лет мы сами держим свои рубежи. И может быть через лет 15 будет проведен референдум по статусу Карабаха. Да плевать на ваш референдум. Он уже проведен.
Я выступал с этими тезисами на секции, посвященной нагорно-карабахскому урегулированию и на пленарном заседании. Хотя и не планировал выступать. После выступления наступила тишина. Встает Беник Арутюнян и говорит: «Вы знаете, кто это?» Все молчат. «Это человек, который создавал Армянскую армию и вел ее к победе». Все встали, устроили овацию... Меня аж в пот бросило. Я не привык к таким вот публичным выступлениям. Бако Саакян сказал: «Прошу вас, приезжайте, чтобы на других направлениях еще поработать». Когда надо будет, я приеду.
Сегодня нужно укреплять, вооружать, оснащать, совершенствовать вооруженные силы Республики Армения, Армию Обороны. Это важнейший институт государства. Я даже в той, первой, концепции об этом писал: должно быть обязательное движение вперед, останавливаться нельзя. Никакого высокомерия и чванства! Нужно уважать противника, который сегодня активно вооружается. Азербайджан давно перешел все лимиты договора об обычных вооруженных силах в Европе. Вокруг Армении враги - Турция и Азербайджан совместно имеют несравненно больше вооружений и военной техники, чем Армения. Израильтяне передают им современные военные технологии, украинцы поставляют вооружения и военную технику, Россия продает оружие, комплектующие. Вот, казалось бы, мы стратегические партнеры России, а она им танки продает. И все молчат. В качестве стратегического партнера Россия должна оснастить Армению на высшем уровне, как это делают, например, США по отношению к Израилю. Но, к сожалению, у России другая политика. И какой же тогда она стратегический партнер? Я не раз выступал и говорил об этом.
Между прочим, на Кавказе только Армения поддерживает Россию и создает условия для ее присутствия в регионе. Был один человек в правительстве Путина, не хочу называть его фамилии. Он, между прочим, сейчас находится в президентской команде. Однажды его спросили: «А как же Армения?» И он говорит: «А куда Армения денется?» Вот такое отношение. Куда денется? Она может деться куда хочешь. Куда, мол, Грузия денется? Грузия начала «деваться», и вот что получилось в результате с российскими интересами в регионе. Если тебе не нравится Армения, так уходи из Армении, оставь ее. Сегодня государства не могут существовать изолированно, вне региональной системы безопасности, военных союзов.
Поэтому армянам не надо выполнять чужих команд, нельзя поддаваться давлению. И никакого преклонения перед США, Европой, Россией. Есть освобожденные территории, две независимые армянские республики, два армянских государства. Всё!
А что вы думаете об открытии армяно-турецкой границы?
-Зачем нам турецкая граница? Кто-то желает открывать границу? Пусть открывает - мы не очень нуждаемся в этой границе. У нас нет такой продукции, товаров, которые можно было бы эшелонами продавать в Турцию, Европу. Открытая границы нужна туркам, тем самым они получают выход на Россию. А нам это открытие мало что даст. Мы уже насобачились жить в блокаде - может, сказано грубо, но это так. Армянская экономика постепенно становится на ноги. Мы выдержим, мы, как народ, и не через такое проходили.
Сейчас Республика Армения ведет переговоры, подписывает какие-то подпольные протоколы, и народ не знает о чем идет речь! Закрытые протоколы, закрытые переговоры. Что за закрытость? В армянской истории это всегда плохо заканчивалось. Это предательские явления.
А турки всегда очень умно ведут себя, особенно в дипломатии. Из истории видно, что Турция, потерпев военное поражение, в конечном счете, всегда оставалась в выигрыше. Первая мировая война – Турция на стороне проигравших. Все проиграно, но они за счет Армении получают, большие, чем до войны территории, которые и не надеялись получить. Это турецкая дипломатия. И сегодня то же самое. Ну, посмотрите, 24 апреля, казалось бы, день памяти Геноцида армян. Барак Обама дал слово, что признает Геноцид, когда станет президентом и т.д. Вдруг наше высшее руководство во главе с Президентом начинает заигрывать с турками, тем самым давая Обаме повод отказаться от своих обещаний. Всё. Кто победил? Турки. Кто в дураках? Наши, армяне.
Непонятно почему армянское руководство ведет такую политику. Кто-то начинает давить исходя из своих интересов? Скажем та же Россия, которой нужны азербайджанские нефть и газ. Ну так пусть она предлагает то, чем владеет. Причем тут интересы армянского народа? Ведь так же уже было в начале XX века, когда великие державы делили Армению, исходя из своих интересов. И сейчас такая обстановка. Чего мы боимся? Что нападут на нас? Кто нападет? Россия? Франция? Мы что, преступники? Какие земли возвращать? Они же армянские! И кто был агрессором, кто развязал и проиграл войну? Война закончилась, пересмотреть ее результаты можно только в новой войне. Никто так просто не отдает территории, полученные в результате войны. Почему тогда Россия не освобождает Кенигсберг/Калининград?
Надо четко понимать: стоит нам отдать хотя бы один район, как рухнет вся система обороны, Карабах окажется вновь в азербайджанском кольце и через некоторое время там не останется армян. Ведь задача же такая – такой была, есть и будет.
Азербайджану больше, чем нам, стоит опасаться войны. Если война возобновится, то Азербайджан сильно прогорит, ведь он, как и Россия, живет в основном за счет доходов от нефти и газа. Значительная часть от этих поступлений идет на вооружение. По некоторым данным это 1,3 миллиард долларов. Очевидно, что это агрессивная военная политика. А мы должны быть готовы к обороне, отражению агрессора. И армянская армия должна быть хорошо оснащена, вооружена и управляема.
В нефть, энергоресурсы Азербайджана иностранными инвесторами вложены огромные средства. Ни у кого не должно быть сомнений, что как только начнутся боевые действия трубопроводы, которые проходят рядом с Карабахом будут уничтожены. Это законы войны. Благодаря нефти Азербайджан получает доходы и содержит государство, содержит армию, которая пришла нас убивать. Мы не должны допустить финансирования агрессии, закупки вооружений, боеприпасов. Мы должны закрыть этот путь. Во время войны с Грузией были повреждены нефтепровод и газопровод. Буквально на следующий день Алиев прилетел в Москву и попросил пропустить поток через Новороссийск. Но это была пятидневная война, а если начнутся боевые действия в Карабахе? Они же будут не два дня идти и не месяц. Азербайджан полностью прогорит.
Меня воодушевила последняя поездка, мне нравится Карабах, его боевой дух. Карабахцы воевали на высшем уровне. Мы воюющий народ и находимся в состоянии войны. Армянскому народу нужен свой 227-й приказ, каким в свое время был приказ Сталина: «Ни шагу назад». Так и нам надо сказать самим себе: ни шагу назад. Некуда нам отступать. Нет столько армянской земли, нет территорий для отступления. Советская армия, отступая, дошла до самой Москвы. Но она могла воевать и до Урала, и еще дальше - до Дальнего Востока. У современной Армении нет этих возможностей. Как стоим сейчас, так и должны стоять - иначе гибель. Или-или. У каждого армянина в душе должен звучать этот приказ: «Ни шагу назад».
