Дайджест онлайн-дискуссии на КУ "Защита детства на северном Кавказе - что обнажила трагедия Айши?"
30 июля в 19.00 по московскому времени на КУ состоялась онлайн-дискуссия «Защита детства на Северном Кавказе – что обнажила трагедия Айши?»
В ходе дискуссии обсуждались следующие вопросы:
1. Дети после развода родителей на Кавказе: нормы и практики обычного и государственного права. Традиционные нормы в отношении детей разведенных родителей: всесилие адата или его демонизация? Может ли адат защитить ребенка?
2. Дела об опеке над детьми на Северном Кавказе. Систематическое нарушение семейного права: насколько распространено и поддерживается в обществе насильственное отделение матери от ребенка после разводов?
3. История Айши – это проявление кризиса кавказского общества или всей системы защиты детства в стране? Кто виноват в домашнем насилии – адаты, государственный закон или общество?
В дискуссии участвовали:
Макка Албогачиева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнографии Кавказа, МАЭ (Кунсткамеры) РАН, Санкт-Петербург (заочно)
Ася Гагиева, психолог, АНО Ресурсный Центр «Развитие», Ингушетия
Ахмет Костоев, адвокат, член коллегии адвокатов «Стратегия», Москва
Ирина Костерина, программный координатор Фонда имени Генриха Бёлля в России, социолог, гендерный исследователь, Москва
Лидия Курбанова, доктор социологических наук, профессор ЧГУ, Чечня
Мухаммад Магомедов, журналист, пресс-атташе мечети «Тангим», Дагестан
Магомед Матиев, директор Центра инноваций социальной сферы, Ингушетия
Анжела Матиева, кандидат исторических наук, Ингушетия
Зарина Саутиева, магистр юриспруденции, ассистент по проектам «Правовая инициатива», Москва
Анна Сидельникова, адвокат, Майкопская городская коллегия адвокатов, Адыгея
Так ли всесилен адат на Кавказе в отношении ребенка после развода родителей?
Албогачиева, открывая дискуссию, сказала, что «сегодня неписанные адаты горцев или шариат в отношении защиты детей после развода не столь сильны, как видится со стороны. Чаще всего судьба детей зависит от социального статуса, интеллектуального уровня и материального достатка их родителей. Судьба Айши наглядный пример того, что нарушены нормы адата и шариата. Обе правовые системы не предусматривают передачи детей в семью тети, по отцу, которая живет в браке. По адату ребенок должен жить в семье отца, но не замужней тети».
Гагиева, комментируя случай Айши, сказала, что «отдать ребенка в семью чужого мужчины - это нарушение адата, а не следование ему». Из практики Гагиевой следует, что «часто забота об отобранных отцом при разводе детях ложится на плечи женщин - родственниц отца, причем без их желания, отсюда и соответствующее отношение к этим детям, пренебрежительное, недостаточно теплое»…
По мнению Сиражудиновой, практика передачи ребенка в семью отца после развода является вредной.
Костоев обратил внимание на то, что общество выводится за рамки решения проблемы защиты прав ребенка после развода его родителей: «Законодательство по умолчанию на стороне матери, обычаи на стороне мужчины. Но и обычаи, и законодательство допускают какие-то правила и исключения. Могут возникнуть и банальные злоупотребления и обычным правом, и законом, и здесь проявляются все негативные стороны этого явления, что общество выведено за рамки решения этой проблемы, потому как по менталитету это воспринимается как личное дело семьи».
Костоев подчеркнул, что «кавказцам важно понять, что права и интересы ребенка относятся к естественным правам человека, и они должны быть в приоритете при решении этой проблемы. Ни любовь к родине, истории, обычаям и ко всему остальному не могут их ограничивать и допускать произвольного толкования».
Спикеры отметили, что правила адата, по которому ребенок после развода родителей остается в роду отца, часто лишь используются как инструмент манипуляций со стороны мужчины, и мужчина, который не очень готов и не очень хочет воспитывать своего ребенка, но хочет отомстить бывшей жене, может настаивать на соблюдении адата.
Костерина отметила, что «общероссийское светское право принимает решение из материального положения и других критериев, но в России в большинстве случаев оставляет ребенка с матерью, потому что считается, что женщина от природы лучший воспитатель, чем мужчина. И как мы видим из трагического случая Айши – это не всегда так. Самый главный рецепт – это разбираться в каждом случае отдельно, и не формально, а действовать исходя из интересов ребенка».
Сидельникова обратила внимание на то, что «когда принимается решение о том, что дети должны остаться с отцом, не придается большого значения тому обстоятельству, в состоянии ли отец обеспечить детям соответствующее нормам обычного права воспитание. То есть, действуют некие двойные стандарты: по адатам детей должен воспитывать отец, однако в отношении самих отцов, уже подвергшихся влиянию современных негативных факторов, адаты молчат».
Насилие над ребенком возможно и с отцом, и с матерью
В ходе обсуждения Курбанова подняла вопрос о необходимости смещения дискуссии в иную плоскость. Как заметила Курбанова, «нормативные институты (адаты, шариат и российское право) и степень их включенности или невключенности в семейно-брачные отношения не могут напрямую объяснить домашнее насилие над ребенком». По ее мнению, ребенок может подвергаться насилию и с отцом, и с матерью, и с другими родственниками, поэтому информация о насилии не выходит за пределы дома. Нельзя девиацию относить к историческим корням института адата. Эти правовые институты во многом идеализированы. Речь идет о маргинализации части общества, и этот процесс плотно проник в семью».
«Предельное лицемерие института общественного мнения вынуждает свидетелей насилия молчать об этом. Нам кажется, что отсутствие публичного обсуждения "постыдных" для семьи проблем сохраняет ее социальный статус. Сама жертва нас мало интересует», - заключила Курбанова.
Магомедов указал, что сказывается и отсутствие религиозных базовых знаний, что гарантирует безнаказанность при применении насилия к ребенку. По мнению Курбановой, ситуация не так однозначна: «Хотя институты шариата вмешиваются в споры о ребенке, но нет механизма реализации прав женщины. Декларация, что "шариат защищает", и реальность – это параллельные миры».
Насколько распространено и поддерживается в кавказском обществе насильственное отделение матери от ребенка после разводов?
Саутиева в своем докладе рассказала, что с 2009 года проект «Правовая инициатива» представляет интересы около 30 женщин по делам об опеке над детьми. Некоторые из них ещё находятся на стадии исчерпания на национальном уровне, а по нескольким уже есть постановления Европейского суда по правам человека, в которых Суд признаёт нарушение в отношении женщин статьи 8 (право на семейную жизнь) Европейской конвенции по правам человека.
Приведённые в докладе Саутиевой примеры подтверждают существование систематического нарушения в отношении женщин Кавказа права на семейную жизнь. «Республиканские власти молчаливо или иногда напрямую (бесчисленное количество обращений Кадырова, призывающего оставлять детей с отцами, потому что мать не сумеет воспитать достойно ребёнка) поддерживают местный обычай воспитания детей отцом или семьёй отца после развода или смерти супруга. Часто этих детей отцы оставляют с тетями, дедушками или бабушками, у которых порой не хватает времени на их воспитание. Именно из-за этого и появляются истории издевательств над детьми, появляются Айши [...]», - заключила Саутиева.
По ее мнению, «при рассмотрении дел, связанных с опекой над детьми, необходимо исключать нормы адата. Вопрос об определении места жительства ребёнка должен решаться на основании всех имеющихся факторов, потому что каждый случай индивидуален».
Курбанова: «Речь идет о маргинализации части общества и этот процесс плотно проник в семью. Немыслимо думать, что сексуальное домогательство дяди, соседа, родственника может прописываться в каких-то традиционных нормах, а именно об этом говорят жертвы домашнего насилия. Они боятся столкнуть родственников, "втянуть мужчин" и молчат об этом».
Матиев: «Большинство из методов регулирования и определения детей после развода или смерти родителей - это спекуляция детьми родственниками с обеих сторон. Все госструктуры, местные власти, шариат за тех, кто сильнее и у кого больше денег. Редко родственники расходятся по этому поводу мирно».
Курбанова: «Сегодня низкий уровень теологической культуры представителей муфтията часто создает больше проблем его абсолютного отсутствия. Их толкование "по ситуации" дискредитирует шариат как право и женщина практически остается одна с своей бедой. Сегодня важнейшая задача-это нам научиться говорить публично о "неудобных темах".
Матиева: «Там, где со стороны женщины есть защита - братья, отец, вопросы решаются гораздо быстрее. Женщина, за которую некому заступиться, и которая сама не сможет за себя постоять через суды и т.д. - вынуждена страдать и быть в разлуке со своим детьми».
Сиражудинова: «На Северном Кавказе, сложилась особая среда поощрения насилия со стороны вольных интерпретаторов адата и шариата. И это часто сопровождается их искажением. Этому есть многочисленные примеры – перегибы в воспитании, «убийства чести» и т.д., т.е. то, что запрещено адатом и шариатом, но в то же время именно на них и ссылаются. В какой-то степени можно винить полиюридизм и порожденную им ситуацию полного беззакония и злоупотреблений отдельными положениями адата и шариата».
Как защитить детство от насилия?
Спикеры считают, что необходимо в целом менять всю систему защиты детства на Северном Кавказе.
Саутиева: «Нельзя ставить адат выше закона в таких категориях дел, что наше правительство и делает, отвечая на коммуникацию ЕСПЧ по делам об опеке над детьми на Северном Кавказе, всё время акцентирует внимание на том, что в том регионе принято оставлять детей в семье отца, и для них не имеет значения, в каких условиях живёт этот ребёнок».
По мнению участников дискуссии, ужесточение закона поможет лишь отчасти искоренить или хотя бы уменьшить случаи гибели, травмирования детей от рук их родных и близких людей.
Сидельникова: «Закон и система не всегда работают, когда дело касается Кавказа. Вопрос исполнения судебных решений по спору о детях сложен, и трудности возникают во всех регионах. Но что касается кавказских регионов, то исполнение данных решений приравнивается к невозможности. Бессильны и ЕСПЧ, и вышестоящие над региональными органы исполнения решений судов».
Костоев: «Ситуация с Айшей - это очень тревожный знак и знамение для всех нас задуматься и понять, что решение проблемы должно быть системным. Надо адаптироваться и адаптировать свой уклад под современные реалии. И даже если, в такой форме это единичный случай, то все равно не отменяет наличие самой проблемы».
Костерина считает, что «нужно говорить о причинах и видах домашнего насилия; нужно, чтобы люди, попадающие в такую ситуацию, не боялись и не стыдились просить о помощи и рассказывать об этом. Нужно больше информирования о том, что такое насилие, как из него выйти и где\у кого просить помощь. Должна быть выстроена грамотная и эффективная система защиты».
По ее мнению, необходимо создавать на уровне республик систему контроля за ситуацией с детьми,… чтобы был единый орган, куда все сигналы о неблагополучной ситуации могут сходиться и чтобы была выстроена грамотная система – как забрать ребенка, где его содержать до момента принятия решения судом, как контролировать потом его благополучие.
Матиева считает, что нужно создавать систему контроля за ситуацией с детьми в неблагополучных семьях. "Нужно провести ревизию органов опеки и попечительства и усилить общественный контроль. Тот единый орган, о котором идет речь, должен состоять из людей, имеющих уважение в обществе, и они должны быть готовы к тому, что будут ситуации, когда придется перешагнуть через родственные связи и давление с самых разных сторон. Должен быть в регионе телефон доверия, куда смогут позвонить как сами дети, так и соседи. Работу надо требовать и со стороны депутатов муниципального образования, среди которых должна быть группа, которая в каждом населенном пункте работала бы в данном направлении. Все это можно сделать, но при условии, что власть и общество будут в тандеме решать этот вопрос, усиливая друг друга».
Костоев считает, что нужно подумать о создании учреждений, которые призваны институционально решать проблемы ребенка после развода родителей. Они будут искать детям, оказавшимся после развода родителей в трудной ситуации, другие семьи, содержать их постоянно или временно, но охранять их права и интересы.
