Кавказоведы констатировали разобщенность научного сообщества в столице и регионах

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

На фоне недостаточного финансирования фундаментальных исследований по кавказской тематике главной проблемой современного кавказоведения остается разобщенность научных центров и отсутствие серьезных совместных проектов ученых из разных регионов России, заявили "Кавказскому узлу" представители научного сообщества.

30 марта в МГИМО состоялся кавказоведческий семинар "Новое на книжной полке кавказоведа". На собрании ученых были представлены лучшие академические издания по Кавказу последнего времени. В первую очередь был презентован 10-й том "Кавказского сборника", в который включены работы кавказоведов из МГИМО, Института востоковедения РАН, а также ученых из Кабардино-Балкарии и Ростова-на-Дону. В сборник также вошла статья о декабристах на Кавказе исследователя из Уральского филиала РАН, передает корреспондент "Кавказского узла", присутствовавший на мероприятии.

На семинаре также было презентовано издание "Кавказские социальные сети". Первая попытка презентации книги социологом Денисом Соколовым в сентябре 2017 оказалась несколько скомканной из-за "телефонного терроризма". Представил книгу заново старший научный сотрудник Центра изучения проблем Кавказа МГИМО Ахмет Ярлыкапов.

Гость из Института Африки Анатолий Саватеев представил второй выпуск издания "Исламские радикальные движения на политической карте мира", посвященный Северному и Южному Кавказу. Ахмет Ярлыкапов и Александр Скаков представили свои разделы в этом томе.

В частности, кандидат исторических наук из Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН, научный сотрудник Института археологии РАН Александр Скаков рассказал об исламе в Абхазии. Говоря об истории исламской общины, он сделал вывод, что она не является угрозой для политической ситуации в республике. Причиной этому, по словам Скакова, является "невысокая роль религии в Абхазии вообще и отсутствие массовой радикализации".

"Попытка накануне Олимпиады приписать найденные "схроны с оружием" в Кодорском ущелье якобы исламистам, вероятно, являлись лишь итогом стараний органов правопорядка получить финансирование для преодоления мнимой опасности", - подчеркнул он.

Старший научный сотрудник Центра изучения Кавказа МГИМО Вадим Муханов рассказал о своей книге об истории Грузинской демократической республики 1918-21 годов. Он указал, что через два месяца наступит 100-летний юбилей трех республик Южного Кавказа. В его книге есть предыстория появления республик, детально даны отдельные сюжеты внешней политики Грузии, связи с мировыми лидерами, этнические конфликты, взаимоотношения с соседями, в том числе армяно-грузинская война.

"Очень многие конфликты и проблемы постсоветского периода берут начало в 1918-21 годах", - пояснил Муханов.

Он также презентовал книгу грузинского историка Солакадзе о создании и деятельности "народной гвардии", которая была первой регулярной армией Грузинской демократической республики. "Эту книгу в России не знают, она вышла недавно и построена исключительно на материалах Центрального архива Грузии", - сказал он.

По словам Муханова, то, что книга вообще попала в Россию это почти случайность, потому что в последние десятилетия фактически утеряны контакты между научными учреждениями бывших советских республик, регионов России, Москвы и Петербурга.

Главная проблема кавказоведов — разобщенность

Как заявил Муханов корреспонденту "Кавказского узла" после семинара, внутри российского кавказоведения, несмотря на определённые контакты, главной проблемой является разобщенность учёных и научных центров.

"Причем разобщённость не только в различных взглядах и оценках, а именно в минимизации контактов. В последние 10-15 лет они перестали быть регулярными. Иногда, конечно, делаются совместные проекты, но их мало, можно перечислить по пальцам одной руки. Есть конфликты на личном уровне, когда один специалист дискутирует с другим, но это преодолимо. А вот разделение между научными центрами – это ключевая проблема. Никаких общих, масштабных проектов больших групп учёных-кавказоведов не производилось. А единичные совместные проекты имеют договорённость только на личном уровне. "История народов Северного Кавказа" под редакцией академика Нарочницкого, изданная в 1980-х годах, - это последний совместный проект столичных и региональных учёных", - констатировал он.

По его мнению, происходит это прежде всего из-за отсутствие постоянной государственной поддержки исследовательской деятельности. "А это приводит к острой нехватке финансирования и в столицах, и в регионах. По крайней мере, так нам и здесь - и на местах - отвечают, когда мы просим средства для какого-нибудь проекта", - уточнил Муханов.

Ученый полагает, что важным и чувствительным моментом является также то, что ученые в республиках находятся в большей зависимости от местных, региональных властей.

"Если какие-то их проекты, исследования и отдельные высказывания коснутся в острой форме интересов местной власти, то зачастую им перекрывают кислород и им приходится работать в унисон со взглядами определённых представителей местной администрации. Это накладывает свой отпечаток на качество и объективность исследовательской работы. Объясняется это финансовой зависимостью. В Москве, в Петербурге с осуществлением личных исследовательских проектов гораздо меньше препятствий. В столице ученый может работать в нескольких местах, нет психологической зависимости от одного работодателя и соответственно уровень зависимости на порядок ниже", - подчеркнул Муханов.

К проблемам кавказоведения он также относит малое количество общих площадок для встреч экспертного сообщества.

"Наш регулярный семинар и предназначен для того, чтобы отчасти закрыть этот дефицит общения учёных из разных исследовательских организаций и предоставить возможность мониторить иные точки зрения. У нас всё больше появляется людей из регионов. А ведь отсутствие диалога между региональными школами кавказоведения приводит к тому, что практически нет нормальной академической дискуссии по острым проблемам", - рассказал Муханов.

Специалисты спорят о научности термина "геноцид"

В качестве примера ученый напомнил, что, когда накануне сочинской Олимпиады вновь встал черкесский вопрос и были затронуты важные аспекты Кавказской войны, адекватного диалога не получилось. "В основном были спекулятивные заявления, а обсуждения между учёными разных школ на каком-нибудь общем мероприятии не состоялись", - отметил он.

Так, Муханов утверждает, что термин "геноцид" в академической науке со спорами применялся и к событиям с армянским населением Восточной Турции в 1915-23 годах, а в отношении трагедии черкесов в 50-60 годы XIX века и дальнейшего мухаджирства "появился в постсоветское время на волне политической конъюнктуры и не очень принят в столичных академических кругах".

"Пик применения термина "геноцид" пришелся на Олимпиаду. То есть повод был политический, - поведал он. - В научной среде более важными являются дискуссии по основополагающим вопросам: датировке Кавказской войны, была ли это одна война или серия войн с разными противниками, где её начало, где конец, как называть сами военные действия на Кавказе. Так, до революции в число "кавказских войн" включали войны с Османским государством и Персией (Ираном). Коллеги с северо-западного Кавказа предлагали считать эти действия "русско-кавказской войной". Но в академических кругах этот термин используют единицы, потому что в большей степени это была война за Кавказ, которую Российская империя вела с соседними державами – Османской и Персидской. Таким же образом у научной среды вызывает отторжение термин "геноцид". Так понятия и термины в этой среде складывались десятилетиями, есть сложившиеся подходы научных школ в рамках определенных парадигм".

Между тем научный сотрудник Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований Заурбек Кожев отметил в беседе с корреспондентом "Кавказского узла" вне рамок семинара в МГИМО, что термин "геноцид черкесов" впервые использовали парламентарии КБР в 1992 году, когда принималось постановление о нём и он вполне может использоваться в научной дискуссии. "В Москве, в научных кругах этот термин не используется. Но ученые в КБР и других регионов иногда применяют его в своих работах", - сказал он.

По его мнению, геноцид – это не столько академическая, сколько общественно-политическая проблема.

"Был народ, была страна, сейчас их нет (черкесов на исторических территориях), кроме 10% прежнего этноса. Между тем в исторических источниках те, кто заканчивал Кавказскую войну в 60-е годы XIX века, вполне себе не стесняясь описывали изгнание и истребление населения, сожжение аулов, уничтожение посевов и умышленную вырубку садов. Как это назвать? В современной терминологии это именуется этнической чисткой или геноцидом. И хотя тогда этих слов не было, но имелось представление, к чему ведут эти действия - что черкесов надо выселить, что пока они на Кавказе покоя Российской империи не будет и так далее. Российские мыслители уже тогда называли ту ситуацию "убийство одного народа другим". В переводе на латынь и греческий – это и есть геноцид. Признавать этот термин в Москве не очень хотят. И исследовать изгнание черкесов это сейчас неактуальная, да и неудобная тема", - полагает Кожев.

Ученые рассказали о судьбе кавказоведения на юге России

Говоря о контактах со столичными кавказоведческими центрами Кожев отметил, что они заключаются большей частью в знакомстве с уже изданными новыми книгами, исследованиями коллег. "Они, насколько я знаю, читают то, что мы пишем. А вот совместных проектов, пожалуй, нет сейчас", - резюмировал Кожев.

Доцент кафедры специальных исторических дисциплин и документоведения Южного федерального университета в Ростове-на-Дону Николай Трапш рассказал корреспонденту "Кавказского узла" о положении кавказоведения в ряде регионов юга России и Северного Кавказа.

"Школа кавказоведения сложилась в 1970-е годы в Ростовском госуниверситете под руководством его ректора Юрия Жданова. Складывалась и своя школа кавказоведения в местном Институте социологии и регионоведения. Её возглавлял Виктор Черноусов. В основе их исследований лежит социокультурный взгляд на современный Кавказ: как изменилась социальная структура в постсоветский период, как это повлияло на идентичность. Как в ней сочетаются исторические и актуальные элементы. Рассматриваются также вопросы активности разных социальных групп населения, в частности молодёжи, методы работы с ней", - поведал он.

Кроме того, академическое кавказоведение развивается в структурном подразделении Южного федерального университета Института истории и международных отношений. "Его директор профессор Евгений Матвеев – автор ряд монографий. Он продолжатель, преемник кавказоведческой школы Виталия Виноградова, которая начиналась в Грозном на базе Чечено-Ингушского госуниверситета и которая рассматривал Кавказ в общем социокультурном контексте с Россией. Другой ростовский ученый Амиран Урушадзе выпустил книгу "7 портретов Кавказской войны". Тоже с очень своеобразным взглядом на те события", - подчеркнул Трапш.

По его словам, интерес молодого поколения - студентов, будущих специалистов к изучению Кавказу есть. "В Ростове немало акций и мероприятий, в том числе для привлечения интереса к научным исследованиям – от участия в социологических опросах до фестивалей науки, например, "Мир - Кавказу". Научная деятельность совмещается с практически ориентированной активностью. В этом задействованы и университетские центры, и профильные институты, занятые изучением истории, языка, культуры", - пояснил Трапш.

В то же время, он сетует, что финансирование на классические, академические кавказоведческие исследования крайне недостаточное.

"Но если говорить об исследовании современных проблем, так сказать прикладному кавказоведению, завязанному на нынешние политические, религиозные, культурные процессы. Здесь достаточно высока конкуренция, есть отбор. А что касается классического кавказоведения, обращённого преимущественно к прошлому, то имеются некоторые проблемы, в связи с тем, что академическая наука не всегда даёт какой-то очевидный результат, а усилий требует много", - указал учёный из Ростова.

Из других региональных школ кавказоведения он выделил Северо-Кавказский университет в Ставрополе. Там работает доктор исторических наук Марина Колесникова и целый пласт специалистов, в том числе молодых исследователей-аспирантов.

По мнению Трапша, все региональные центры кавказоведения на юге России в последние 10-12 лет активно развиваются, "идёт очищение от тех наслоений, что были в 1990-х - начале 2000-х годов, фантастические и политизированные версии истории уже не в ходу, а вновь ведётся кропотливая научная работа".

"Например, в той же Кабардино-Балкарии. Хорошая исследовательская школа в КБГУ под руководством Мамсирова Хамитби Борисовича, в КБИГИ большую работу кавказоведческую ведёт Хасбулат Дзамихов. Алексей Абазов защитил докторскую диссертацию по правовым аспектам жизни северокавказских народов в XIX веке. Неплохая школа в Адыгее. Возрождается кавказоведение и в Чечне. Побывал недавно в Грозном и убедился, что работа идет по канонам классического кавказоведения. Сейчас восстанавливают архивы, начал деятельность диссертационный совет. В целом, от поверхностных политизированных теорий все уходят и начинается формирование нового научного знания", - подчеркнул Трапш.

По его словам, связи со столичными центрами кавказоведения в основном через удалённый обмен информацией, но иногда гости из столицы участвуют в конференциях и других научных мероприятиях в регионах. "Мы тоже поддерживаем связи, в особенности с Центром изучения Кавказа в МГИМО, который работает в русле классического кавказоведения, но вместе с тем и новые исследовательские тренды мимо них не проходят", - подытожил Трапш.

Дагестанская ориенталистика в цене

Завотделом Дагестанского НЦ РАН Махач Мусаев рассказал корреспонденту "Кавказского узла", что наиболее заметным и успешным направлением являются исследования по археологии и ориенталистике.

"История и культура народов Дагестана в письменных и археологических памятниках с точки зрения европейской науки относится к востоковедению в период истории, начиная с 7 века н.э и до начала 20 века. Фактически это дагестановедение, но в международной классификации это называется ориенталистикой. Разрабатывает его отдел археологии и отдел востоковедения во главе с профессором Муртузали Гаджиевым. Исследования охватывают период до 1920-30 годов, когда закончилась арабоязычная письменная традиция в Дагестане", - рассказал он.

Именно труды по археологии и в изучении письменных памятников дагестанского центра Академии наук признаны весьма качественными на российском и международном уровнях. Другие направления - это традиционная культура народов Дагестана, исследование истории Дагестана в 20 веке и дагестанского общества в современной России, отметил эксперт.

По мнению Мусаева, проблемы дагестанского филиала АН такие же, что и у большинства региональных академических центров. "Есть проблема с воспроизводством кадров, потому что снизился уровень выпускников гуманитарных вузов. Помимо этого, формализованные требования не дают возможности организовать аспирантуру. К примеру, ремонта в академических зданиях не было лет 20. А чтобы начать учебный процесс в аспирантуре необходимо обеспечить противопожарную безопасность, должна быть столовая, общежитие. У центра такой возможности нет, и средств на это не выделяют", - посетовал он.

Учёный заметил, что в прежние времена сотрудничество в системе Академии наук шло между институтами и центрами. "Теперь же в основном сотрудничество между отдельными учёными, которое порой перерастает на институтский уровень. У дагестанского центра плотные контакты с Институтами археологии и востоковедения РАН в Москве, Отделом восточных рукописей в Питере. С ними есть совместные проекты. Также и отдельные европейские исследователи сотрудничают с нами", - указал Мусаев.

В свою очередь, зампред председателя Дагестанского НЦ РАН Муртазали Гаджиев рассказал о сегодняшних способах популяризации науки в Дагестане. "В настоящее время для всех интересующихся разными отраслями знания есть телекоммуникации. На местных телеканалах организовывались телепередачи с лекциями по археологии, а также географического и этнографического профиля. Был цикл передач "Виват, академия" и другие. Кроме того, устраиваются конференции, приуроченные к определенным историческим датам, тем или иным деятелем и не в столице республики, а в селениях и райцентрах. У местных жителей такие мероприятия вызывают большой интерес", - рассказал он.

Помимо этого, в Дагестан активизировалась краеведческая деятельность, работают сельские музеи.

"В целом, наблюдается всплеск интереса к своей истории в Дагестане. Есть, конечно, и околонаучные движения, всякого рода теории, версии, мифология каких-то событий. Это явление характерно для тех обществ, что испытывают социально-политические коллизии, и на этой волне рождается всякое мифологическое, псевдоисторическое творчество. Это не только на Кавказе, но на Балканах, да и в самой России. Научное сообщество с этим борется, хотя это нелегко", - подытожил Гаджиев.

"Мегадисциплина", или "Чего изволите?"

Профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО Владимир Дегоев считает, что современное кавказоведение должно развиваться как новая "мегадисциплина" в научном знании. "Необходимо, чтобы все темы и новые, и старые, все школы, все точки зрения развивались на общей дискуссионной площадке, и всё к этому движется", - сказал он в беседе с корреспондентом "Кавказского узла".

Но при этом, подчеркнул он, не должно быть поиска "только одной правды". "Мы к правде должны приближаться, спорить о ней. Но не акцентироваться на одной единственной точке зрения", - резюмирует Дегоев.

В то же время, по словам старшего научного сотрудника Центра изучения проблем Кавказа МГИМО Ахмеда Ярлыкапова, "война за древность" в кавказоведческих школах не преодолена. "Возьмите, к примеру, очередную вспышку борьбы за "аланское наследство". Причем на борьбу мобилизованы и академические учёные соответствующих республик и народов", - пояснил Ярлыкапов.

Старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа МГИМО Николай Силаев уверен, что пока ещё такой дисциплины как кавказоведение не существует. "Есть сообщество учёных разных специальностей, которые изучают Кавказ", - заявил он корреспонденту "Кавказского узла".

Говоря о востребованности государством экспертизы со стороны академических кругов, Силаев не дал однозначного ответа.

"В некоторых случаях - да. Потому что, к примеру, часть этнологов находится рядом с Агентством по делам национальностей. ФАДН часто декларирует, что опирается на заключение академических экспертов. Периодически проводятся какие-нибудь научные исследования по заказу госорганов, есть экспертные советы при ведомствах и министерствах и при парламентских комитетах в ГД", - сообщил он.

Также сложно сказать, учитываются ли мнения экспертов при принятии решений государственной важности. "Для этого нужно знать всю совокупность факторов во взаимодействии властей и экспертного сообщества. Представители академических кругов всегда считают, что их мнения не учитывают, а представители властей говорят, что учитывают", - подчеркнул Силаев.

Однако руководитель научных исследований института "Диалог цивилизаций", профессор, политолог Алексей Малашенко полагает, что качественные специалисты-кавказоведы в России есть, но их мнение в принципе игнорируется властями.

"При встрече между собой учёные обсуждают очень важные вопросы. Насколько прислушиваются к ним? По моему мнению, не очень прислушиваются. Во властных структурах руководствуются политическими, конъюнктурными соображениями. Если бы экспертов слушали, то многого из того, что происходит на Северном Кавказе, не было бы", - сказал он в беседе с корреспондентом "Кавказского узла".

По его словам, кавказоведы или другие специалисты не могут, как правило, давать советы какому-нибудь политику "лоб в лоб" - "только опосредованно". "А политики принимают лишь те мнения, что им сулят выгоду, а не те, что помогут реально решить проблему, - отметил он. - Что касается госзаказов на исследование какой-нибудь темы, то по собственному опыту скажу, что их итоги кладутся в стол. В лучшем случае их только прочтут. Академическая аналитика не в цене. В цене "аналитика" по принципу "чего изволите?".