Служивший в Чечне брат “приморского партизана” обжаловал отказ Франции в политубежище

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В конце марта суд во Франции планирует обнародовать свое решение по вопросу о предоставлении политического убежища Алексею Сладких - брату участника банды “приморских партизан” Александра Сладких. Соискатель убежища заподозрен французскими властями в “лояльности чеченскому руководству”, так как не сразу сообщил о том, что проходил срочную службу в Чечне.

8 марта в Национальном суде Франции по вопросам права на убежище (Cour nationale du droit d’asile) в Париже состоялось рассмотрение жалобы на отказ в предоставлении политического убежища Алексею Сладких - брату участника банды “приморских партизан” Александра Сладких. Решение по жалобе суд планирует обнародовать 29 марта, сообщает присутствовавший на заседании корреспондент “Кавказского узла”.

“Меня пытали и требовали дать признательные показания”

Алексей Сладких обратился с просьбой о политическом убежище к французским властям в марте 2013 года. До этого он попросил убежище в Нидерландах, но его направили во Францию согласно Дублинской Конвенции 1990 года, как в страну пересечения границы Шенгенской зоны. Об этом утверждает сам Алексей Сладких.

По словам Алексея Сладких, после похорон брата он был задержан в России как соучастник банды “приморских партизан”. При этом он отметил, что жил в городе Находка и редко общался с братом, который проживал в посёлке Кировский Приморского края.

Алексей Сладких утверждает, что его избивали и требовали подписать признания об участии в банде “приморских партизан”. По его словам, он не подписывал признание, в результате чего его отпустили, но “затем задерживали ещё два раза”.

Как утверждает Алексей Сладких, на очередную годовщину похорон брата, в 2012 году, его “снова задержали на выходе с кладбища и снова заставляли подписать признание”.

В итоге жителю Приморья, по его словам, “удалось через знакомых достать загранпаспорт, получить французскую шенгенскую визу и уехать в Нидерланды через Францию, опасаясь нового преследования”. “Живым в Россию я не вернусь”, - заявил корреспонденту “Кавказского узла” Алексей Сладких.

“Алексей Сладких признался, что служил в части спецназа ГРУ”

19 февраля 2015 года во Франции был рассмотрен запрос Алексея Сладких о предоставлении ему политического убежища. Однако 2 июня 2015 года стало известно о том, что в предоставлении политубежища ему было отказано. Копия отказа в предоставлении Алексею Сладких политубежища имеется в распоряжении “Кавказского узла”.

Согласно документу, французские власти сочли доказанными пытки Сладких после задержания в Приморье, поскольку он “предоставил фотографии следов пыток и результаты медицинских экспертиз”. При этом в документе подчеркивается, что одной из причин отказа в предоставлении политубежища является “отказ Сладких рассказывать подробности о его службе в Чечне в 2003 - 2004 году”. 

“Во время опроса соискатель убежища умалчивал, либо давал уклончивые ответы, которые могут свидетельствовать о его нежелании сотрудничать (с французской государственной службой защиты беженцев и лиц без гражданства, OFPRA – прим. “Кавказского узла”). Так, на вопрос о военной службе он ответил, что проходил ее в Уссурийске Приморского края. Но затем, под давлением офицера OFPRA, опирающегося на материалы в прессе, он признался, что служил в части спецназа ГРУ в Чеченской Республике с 2003 по 2005 год”, - утверждается в отказе в предоставлении убежища Алексею Сладких.

“Мы учитываем роль его части военной разведки в координации, подготовке и операционном руководстве лояльными режиму местными чеченскими частями, которые обвиняют в злоупотреблениях, похищениях, пытках, незаконных арестах и бессудных казнях во время второй войны в Чечне и антитеррористической операции. Соискатель убежища при этом высказал лояльность спецслужбам России, упомянув свои обязательства конфиденциальности, запрещающие ему отвечать на вопросы о его военной службе”, - также говорится в документе.

“Солдаты-срочники подвергались пыткам и издевательствам”

Алексей Сладких с решением об отказе в предоставлении политубежища не согласился и обжаловал его в Национальном суде Франции по вопросам права на убежище. 8 марта в ходе заседания Национального суда было заявлено, что Алексей Сладких служил в 14-й бригаде специального назначения ГРУ Генштаба вооруженных сил России с сентября 2003 до августа 2004 на базе в Ханкале. На тот момент ему было 18 лет.

При этом среди граждан России в основном убежище во Франции запрашивают уроженцы Чечни, и судьи хорошо знакомы с ситуацией в Чечне, отмечает корреспондент “Кавказского узла”.

Так, адвокат Мари Поль де Клерк в ходе заседания заметила, что “она в основном имеет дело с чеченскими делами”. Переводчиком на заседании являлась уроженка Чечни. Адвокат рассказала суду о том, что взяться за дело Сладких “ее убедило свидетельство чеченского правозащитника Ахмеда Гисаева”. По словам Гисаева, на базе в Ханкале “солдаты-срочники сами подвергались пыткам, и нельзя огульно обвинять любого российского солдата в пытках чеченцев, за которые отвечают как минимум офицеры”, сказала суду адвокат.

Руководитель правозащитной организации Human Rights Analysis Center Ахмед Гисаев в беседе с корреспондентом “Кавказского узла” заявил о том, что он действительно выступил в поддержку Алексея Сладких.

“Прохождение срочной службы на территории Чеченской Республики в одном из подразделении ГРУ Сладких Алексея не может являться поводом для отказа ему в защите, поскольку нет никаких сведений относительно совершения им каких-либо преступлений в отношении жителей Чечни. А сам факт, что Сладких Алексей являлся всего лишь призывником, уже исключает всякую возможность его причастности, даже в гипотетическом плане, в совершении каких-либо деяний в отношении гражданского населения. Поскольку сам он находился на самом низшем уровне военной иерархии и был в постоянном подчинении военному руководству”, - отмечается в заявлении организации Human Rights Analysis Center.

“Служба в спецназе могла подготовить Сладких к пыткам”

В заявлении организации Human Rights Analysis Center, копия которого имеется в распоряжении “Кавказского узла”, также подчеркивается, что “Алексей Сладких должен рассматриваться в данном случае как жертва высшего военно-политического руководства России, которое фактически под угрозой жизни и здоровья направили его в зону потенциального риска, на территорию боевых действий”.

В своем обращении Ахмед Гисаев также заметил, что он сам “является непосредственной жертвой похищения и пыток на территории Чеченской Республики”. “В 2003 году меня содержали на военной базе, во время прохождения там службы Алексеем Сладких”, - заявил Гисаев, отметивший, что “рядовые солдаты на базе сами становились объектами издевательств и физического давления”.

В ходе заседания суда адвокат Мари Поль де Клерк заявила о том, что “служба в спецназе в Чечне могла подготовить Сладких к пыткам, что позволило ему не подписать признательные показания по делу “приморских партизан”. Адвокат также попросила суд учитывать то обстоятельство, что в России военная служба является обязательной, и "солдат не всегда может повлиять на то, в какую часть его отправят".

Сам Алексей Сладких в ходе заседания почти не привел никаких подробностей службы в Чечне. Он лишь заметил о том, что “ему приходилось носить тяжести” и что “во время службы была плохая еда”. Сладких попросили уточнить, не было ли у него других жалоб, кроме как на “плохую столовую”.

Однако Алексей Сладких ограничивался односложными ответами и заявлением, что главным для него было “стремление вернуться живым”. Также он заявил, что в Чечне ему “нравилось смотреть на горы”. “Нас кормили рисом с личинками и тараканами. Говорили, что другой еды нет. Однажды нас пригласил к себе и угощал чаем местный житель, старик”, - позже заявил корреспонденту “Кавказского узла” Алексей Сладких.

По его утверждению, “ни в каких пытках он участия не принимал”. Сладких также не смог внятно ответить суду, как именно служба в Чечне повлияла на его психологическое здоровье. Адвокат попросила суд “учитывать стресс в котором находится ее подзащитный”. Решение по апелляционной жалобе Алексея Сладких суд планирует обнародовать 29 марта.

“Рядового солдата подозревают в участии в военных преступлениях”

После заседания Алексей Сладких заявил в беседе с корреспондентом “Кавказского узла”, что в Чечне “личный состав никто не жалел”. Также он рассказал о том, что ему “приходилось сидеть в яме с водой”.

“Я даже получил после этого воспаление легких”, - заявил Алексей Сладких, добавив, что “это было классическим наказанием за отказ выполнять мелкие поручения старших по званию”. Алексей Сладких также рассказал о том, что во Франции он “подружился с чеченским беженцем, с которым раньше воевал”.

В свою очередь правозащитник Ахмед Гисаев в разговоре с корреспондентом “Кавказского узла” заявил о том, что он “возмущен тем, что рядового солдата подозревают в соучастии в военных преступлениях и отказывают на этом основании в убежище”. “Поскольку я сам пережил пытки, то я понимаю, что это такое. Я буду бороться за то, чтобы ему дали убежище”, - сказал Гисаев.

“В основном политубежище во Франции ищут уроженцы Чечни”

Согласно данным французской государственной службой защиты беженцев и лиц без гражданства (OFPRA), опубликованным в июле 2016 года, в 2014 году выходцы из России подали 2 138 прошений о предоставлении убежища во Франции, оказавшись на четвертом месте среди стран – лидеров по числу обращений после Демократической республики Конго, Китая и Бангладеш. Уже в 2015 году россияне выпали из числа первой десятки лидеров и отдельные цифры по России не приводятся, об этом сообщается на сайте OFPRA. Статистика за 2016 год пока не обнародована.

Судя по данным OFRPA, к 2015 году убежище получили 13881 граждан России. “Как минимум 10 000 из них - это чеченцы. Вместе с тем это число нужно умножить на два, поскольку в него не входят несовершеннолетние дети на попечении родителей”, - сказал корреспонденту “Кавказского узла” на условиях анонимности сотрудник OPFRA.

При этом французское законодательство запрещает подсчитывать отдельные этносы среди попросивших убежище выходцев из различных стран во избежание дискриминации, отмечает корреспондент “Кавказского узла”.

По словам члена ассоциации “Рюси Азиль” (“Убежище во Франции”) Мари-Ноэль Пан, “отдельной официальной статистики по уроженцам Чечни действительно нет”. “Но их примерно 95 % среди россиян, которые просят убежище во Франции”, - сказала корреспонденту “Кавказского узла” Мари-Ноэль Пан.

По утверждению французской журналистки Хазман Умаровой, общее количество чеченских беженцев во Франции “перевалило за 30 тысяч человек, и среди них есть те, кто остался в стране нелегально”.

“Первая волна чеченских иммигрантов-женщин устроилась работать уборщицами, нянечками, продавщицами. Молодое поколение нашло уже работу получше – переводчиками. Среди молодежи также много студентов на факультетах медицины, права. Мужчинам очень трудно устроиться на работу в период ожидания легального статуса, но некоторые даже ездят из Страсбурга на работу в столицу на стройки, каменщиками, чернорабочими, их берут турецкие и арабские работодатели. Власти закрывают на эту черную работу глаза. Многие чеченцы регистрируют строительные фирмы”, - рассказала корреспонденту "Кавказского узла" Хазман Умарова.

Самые крупные чеченские диаспоры представлены в Австрии, Бельгии, Германии и Франции. В соответствии с регламентом "Дублин-3" Европейского союза, ответственность за рассмотрение заявления на предоставление убежища лежит на первой стране Евросоюза, в которое въехало лицо, просящее убежище, говорится в опубликованной на "Кавказском узле" статье "Как поехать в Европу и получить статус "убеженца".