Архив кавказоведа Анатолия Генко передан в МАЭ РАН. Размышления по поводу...

Неопубликованная «Библиография Кавказа» выдающегося кавказоведа Анатолия Несторовича Генко (1896-1941) передана в дар Кунсткамере (Музею антропологии и этнографии) РАН.  Этнограф, к.и.н. Макка Албогачиева, старший научный сотрудник отдела Кавказа МАЭ, будет работать над рукописями и готовить материалы к печати. Об этом КУ написал здесь…

http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/299196/

Я же подумала, что в связи с этим надо написать еще и о другом. О личности в  науке, о том, как судьбы талантливых людей были сломаны в период репрессий и о том, как много хорошего могло бы случиться, но не случилось.. 

Масштаб личности профессора А. Генко поражает. Генко владел 26 языками – и европейскими, и восточными, и кавказскими. Какие-то языки выучил еще в семье (его отец – Нестор Карлович - дворянин, известный ученый-лесовод и практик, член Императорского Лесного института, член Лесного общества, автор статей в «Лесном журнале», в «Известиях Лесного общества», «Известиях Лесного института», исследовал леса по всей огромной Российской империи), какие-то в Петроградском университете, где его учили академики Бартольд, Марр, Крачковский, а какие-то в полевой практике.

Его биографы пишут, что он владел армянским, грузинским, азербайджанским, абхазским, адыгейским, кабардинским, черкесским, абазинским, убыхским, чеченским, ингушским, бацбийским, лезгинским, табасаранским, рутульским, цахурским, хиналугским, удинским, арабским (он свободно переводил арабские источники), прекрасно знал турецкий, персидский, западноевропейские языки — немецкий, английский, французский, а также древнегреческий и латынь.  

О наследии Генко невозможно рассказать в одном посте, он писал лингвистические работы, публиковал и комментировал средневековые карты Дагестана, переводил источники с арабского языка, участвовал в языковом строительстве СССР, создавая письменности для бесписьменных народов Кавказа, был прекрасным преподавателем.

Генко был первым, кто академически исследовал абазин, убыхов, хиналугцев, цахур. Генко открыл и ввел в научный оборот две ценные рукописи по Кавказу первой половины XIX в.: третью часть труда С.М.Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» (она была найдена в архиве Азиатского музея в анонимной рукописи по Кавказу, более ста лет этот труд считался утерянным), а также подлинную рукопись кабардинской грамматики историка и просветителя Шоры Бекмурзы Ногмова.  

Студентом Генко изучал армянский и грузинский языки, но постепенно его интересы перемещались на Северный Кавказ: его манил мир горцев. Генко много ездил, его полевые материалы, собранные в 20 — 30-х годах во многих районах Кавказа — Адыгее, Черкесии, Кабарде, Абхазии, Дагестане, Азербайджане, Грузии –  и сегодня бесценный исторический источник. В 1924 —1926 гг. А.Н.Генко поддерживал научный кружок студентов-горцев, организованный в те годы в Ленинграде.

Обязательно надо иметь в виду, что кавказоведение в Петрограде-Ленинграде в 1920-1930-е (пока не начались репрессии) процветало. Изучением Кавказа занималось несколько академических институтов и университет - НИИ сравнительного изучения литератур и языков Запада и Востока при Петроградском университете (здесь работала секция яфетического языкознания), РАИМК (Российская Академия истории материальной культуры), Яфетидологический (Яфетический) институт РАН, который объединял учеников и последователей академика Н.Я.Марра.

Тогда здесь царил академик Марр и работали его последователи  - Н.С.Державин, К.Д.Дондуа, В.И.Абаев,  И.А.Орбели, В.В.Струве, А.Ф.Розенберг.  

Генко работал во всех этих структурах, но основным местом его работы стал Азиатский музей РАН, с которого началось российское востоковедение и кавказоведение. В 1924 г. он начал работать в Отделе Кавказа и Христианского Востока. Здесь Генко последовательно занимал разные должности от научного сотрудника до заведующего Кавказским кабинетом (ранее Отдел Кавказа и Христианского Востока). C  1936 г. в Институте этнографии АН СССР был образован Кабинет Кавказа, заведовать которым был приглашен А.Н.Генко.

Можно только предполагать, сколько всего мог бы сделать А.Н. Генко, если бы не  репрессии и настоящий погром, который пережила советская гуманитарная наука в 1920-1950-е годы. За это время были закрыты целые научные школы, многие из которых находились на взлете, были репрессированы, сломались от унижений и пыток, погибли, сгнили в тюрьмах сотни ученых. Историк Семен Козлов в своей статье в «Независимой газете» пишет, что «в 1920–1950-е гг. были репрессированы около 500 этнографов и ученых смежных специальностей. Для сравнения: сейчас в Институте этнологии и антропологии Российской академии наук работают чуть более 200 сотрудников. Выходит, что в те драматические десятилетия были подвергнуты репрессиям, образно говоря, два с половиной таких института». Были расстреляны этнографы А.В. Адрианов, Б.Э. Петри, П.Ф. Преображенский, Г.В. Ксенофонтов, Н.М. Маторин, С.П. Басария. Заместитель директора Института этнографии А.А. Бусыгин расстрелян в 1936 г.,  С.Н. Быковский, этнограф и археолог, научный сотрудник ИЭ, расстрелян в 1937 г.

Те же, кого не коснулись репрессии, переживали унижения - известных ученых прорабатывали на собраниях, обвиняли в отсутствии классового подхода, призывали бороться с империализмом на международном фронте, не стеснялись приклеивать ярлыки, с легкостью изгоняли с рабочих мест признанных специалистов, заменяя их людьми из рабочей среды, только «вчера» научившимися грамотно писать и совершенно неподготовленными к  кропотливой исследовательской работе.

Анатолий Генко принял мученическую смерть, его репрессировали дважды – в 1938г. и в 1941 г. Если в 1938 г. его отпустили с извинениями, то в1941 г. Генко были предъявлены обвинения в антисоветской деятельности, в клеветнических измышлениях о мероприятиях, проводимых ВКП(б) и советским правительством, о действиях органов НКВД (ст. 58 — 10, 11 УК).  

«В деле имеется допрос свидетеля обвинения Б. «Генко, возвращаясь из поездок по глухим местам Кавказа, — заявлял этот "свидетель", — рассказывал о "бедственном положении", в котором находится их население вследствие притеснения со стороны сов[етской] власти и бесчисленных произвольных арестов... Уже до ареста был настроен антисоветски, утверждал, что в Сов[етском] Союзе наука не может свободно развиваться, будучи связана с политикой. Колхозный строй, по его словам, привел горцев Кавказа к полному разорению, в результате чего они непременно голодают». (См. Н. Г. Волкова, Г. А. Сергеева. Трагические страницы кавказоведения: А.Н. Генко // Репрессированные этнографы. Вып. 1. М.: Вост. лит., 2002).  

А.Н.Генко содержался в одиночной камере внутренней тюрьмы УНКВД. Скончался 25 декабря 1941 г. в больничном изоляторе той же тюрьмы. Известный ученый, большой умница и интеллигент умирал от голода, без помощи врачей. Место захоронения неизвестно. В 1954 г. реабилитирован, хотя формально и не был осужден.

Наверное, в этом есть что-то мистическое, но именно в тот день, когда КУ попросил у меня комментарий о А.Н. Генко, я перебирала свой аспирантский архив. И нашла конспект статьи в «Советской Адыгее» за 1925 г. Как раз о поездке А.Н. в Адыгею, вот ее фрагменты:  

«18 августа 1925 г. профессор Генко выехал из Ленинграда по командировке Российской академии Истории материальной культуры и по приглашению Общества изучения Адыгейской области и Академии наук для ознакомления на месте с нижнечеркесским языком. Отсутствие в Ленинграде представителей этого языка уже давно неблагоприятно отражалось на работах, которые ведутся над изучением горских языков Кавказа. …При содействии подготовленных уже местных работников Ашхамафа и Кубова удалось выяснить общие черты фонетики и морфологии языка и перевести на русский язык ряд текстов. … Собранные материалы по приведении их в порядок , по возвращении в Ленинград, дадут без сомнения возможности точной и ясной формулировки … вопроса взаимоотношений нижечеркесского и его родственниками, близкими (кабардинский, абхазский) и дальними (чеченский, дагестанский)».