Интервью президента Карачаево-Черкесской Республики Мустафы Батдыева

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

- Мустафа Азрет-Алиевич, мне бы очень хотелось, чтобы наш сегодняшний разговор внес предельную ясность в сознание людей, которые задаются вопросом: что же на самом деле сегодня происходит в Карачаево-Черкесии? После того, как мы все увидели по центральным телеканалам репортажи о том, как разъяренная толпа врывается в Дом Правительства и все крушит на своем пути, у многих возникает естественное ощущение, что в Республике все бесконтрольно, что здесь население находится на грани гражданской войны.

- Я бы хотел начать с того, что произошло с 10-го на 11-е. Это тоже хорошо известно всей Карачаево-Черкесии, да и всей России. Произошла страшная трагедия - многие люди, многие семьи потеряли своих сыновей. К великому сожалению, у нас в республике и за пределами КЧР появилось очень много людей, которые на этом горе, трагедии, хотели бы разыграть то, что было разыграно в Карачаево-Черкесии. Я знаю, что родственники не имеют никакого отношения к тому, что произошло и при первом захвате этого здания, и при втором.

При втором захвате, когда, по сути, не просто захватили органы власти, Правительство, Администрацию, кабинет Президента, но и был произведен погром. Кстати, у милиции было достаточно сил для того, чтобы защитить Белый Дом, но захватчики придумали схему атаки, которая не позволила милиции вмешаться - пустили вперед женщин. По сути, поставив впереди женщин, они обезоружили милицию.

Вы помните, недавно был захват здания в Абхазии, в начале 90-х - захват здания в Грозном, когда туда ввели Дудаева. Но там - если Вы помните - и в том, и в другом случае были мужчины. В Карачаево-Черкесии придумали собственный способ воздействия на правоохранительные структуры - вперед запустили женщин, старушек, и милиция, по сути, была обезоружена. Когда мне сказали, что впереди женщины, я сказал - ни в коем случае, упаси Господи, чтобы кто-нибудь из милиционеров оттолкнул, ударил бы женщину. Поэтому правоохранительные структуры оказались в такой ситуации.

А ночью, после захвата этого здания, подошла группа депутатов, которые в обмен на некие должности берутся отрегулировать ситуацию. Это было - и это факт.

- И что, они действительно смогли бы это сделать?

- Я думаю, что на самом деле это не самая серьезная сила, которая стояла за толпой погромщиков. К тому же, они несколько переоценили свои возможности, но цинизм проявили при этом, конечно, полный.

Сейчас идет расследование по самому погрому, известны фигуранты. Потому что в момент захвата силовыми структурами велась одновременная съемка несколькими камерами. Огромное количество людей - и те, кто приходил с голышами, с дубинками, и те, кто прямо на площади раздавал деньги, и некоторые разговоры лиц из числа фигурантов - были зафиксированы. Следствие идет. Никто из тех, кто спровоцировал захват и погром здания Правительства, от ответственности не уйдет.

- Что они хотели, чего добивались?

- Цели были разные. Одни хотели заставить Батдыева уйти в отставку, чтобы посадить на это место своего человека. Они не удержались уже в первые дни, и часть людей с объективками возможных кандидатов в Президенты КЧР, которых может назначить Президент России, уже обивали коридоры Администрации Президента. Человек семь-восемь кандидатур было представлено на возможное назначение руководителя Карачаево-Черкесии.

Другим необходимо было просто дестабилизировать ситуацию в Республике.

Были и силы, которые рассчитывали на так называемый эффект домино, чтобы ситуация дестабилизации в Карачаево-Черкесии могла спокойно перекинуться на соседние регионы. Именно на это время пришлись непростые проблемы и в Кабардино-Балкарии, и серьезные демонстрации в Северной Осетии, и были заявления - а что же мы стоим, что же мы смотрим, давайте повторим то, что было в Карачаево-Черкесии. То есть были разные цели и преследовали разные интересы.

Одним было достаточно и нужно отстранить от занимаемой должности Президента Республики, другим необходимо было просто дестабилизировать здесь ситуацию, третьим этого было мало. Третьим необходимо перекинуть все это на весь Северный Кавказ.

На волне этих событий - я располагаю этими данными, знает это, естественно, и ФСБ - в республике готовились кое-какие более крупномасштабные акты. Меня как руководителя республиканской антитеррористической комиссии и как Президента Республики обязаны информировать о подобных ситуациях и меня проинформировали. Но пока говорить об этих вещах я бы не хотел.

- Все эти печальные события отодвинули в тень другое, не менее важное событие - убийство вице-премьера Карачаево-Черкесии Ансара Тебуева. Известно что-нибудь о том, кто это сделал? Как ведется расследование этого дела?

На самом деле убийство Ансара Магометовича всколыхнуло всю Республику, и об этом говорят если не больше, то ничуть не меньше. Но, действительно, последовавшие за ним события как бы отодвинули его на второй план.

Ансар Магометович был не просто вице-премьером Правительства. Ни для кого в Карачаево-Черкесии не секрет, что он был моим близким другом и одним из самых работоспособных людей в Республике. Все в Карачаево-Черкесии знают, сколь эффективна была работа МВД, когда там, в качестве первого заместителя министра и руководителя криминальной милиции работал Ансар Магометович.

Я знаю, что к нему подключены Генеральная прокуратура и МВД России, есть рабочие версии, очевидные факты, проделана достаточно большая работа. Я не сомневаюсь, что это убийство будет раскрыто и те, кто задумал это убийство, понесут заслуженное наказание. Убийство Ансара Магометовича - это то, что, по сути дела, парализовало в определенной степени правоохранительные структуры, парализовало работу Правительства.

Они знали Ансара Магометовича, его характер, его ум, и те, кто это совершил, знали, что они сделали в этой ситуации для Республики и, в частности, для меня как для Президента. Но убежден, придет день, и убийцы Ансара Магометовича будут названы.

- Конечно же, сегодня у республики сложился, мягко говоря, не очень привлекательный имидж. Многие люди выстраивали экономические, политические взаимоотношения с Республикой, но сегодня, после всего, они задаются вопросом: а можно ли вообще иметь дело с Карачаево-Черкесией?

- У нас был огромный круг людей, желающих начать инвестировать в республику. Я этого ни от кого не скрываю. Представьте себе 2002-2003гг. и 2004 год. Я понимаю, что не все понимают и не все себе представляют, что это означает, но цены на акции предприятий Карачаево-Черкесии подскочили почти в десять раз. Это значит, что республика разом стала дороже.

Желающих строить у нас серьезные санаторно-курортные комплексы в Домбае и Архызе было огромное количество. У нас было огромное количество заявок. У нас даже конкурс появился. Мы не разрешали строительство никому, прежде чем не будет выработан генеральный план, который, кстати, должен быть завершен в этом месяце. Я не говорю об инвестициях в другие отрасли, я не говорю об отношениях федеральных структур власти. Знаете, за этот год Республику посетила половина членов Правительства РФ. И только драматический случай первого сентября не позволил приехать Президенту России Владимиру Владимировичу Путину.

И на самом деле, то, что произошло, отбросило Республику далеко назад. Понятно, что туристов стало меньше, и желающих строить у нас тоже будет меньше. И понятно, что осторожнее к нам будут относиться и интерес к Карачаево-Черкесии, к ее жителям и ее экономическому потенциалу вообще поостыл.

- Ну, а что сегодня будет предпринимать Правительство? Я знаю, что сегодня идет обсуждение бюджета в Госдуме и, по всей видимости, будут обсуждаться те средства, которые будут направляться в Республику.

- Вот эти две последние недели я должен был находиться в Москве, в министерстве финансов РФ, надо было быть в Государственной Думе РФ, чтобы заниматься финансированием КЧР в следующем году. Это не просто трансферт, который получит Республика, это и федеральные программы, в которые Республика войдет.

Что нам удалось за это время сделать? Мы за очень небольшой срок, представьте себе, при долгах более чем 500-600 миллионов рублей по газовикам, по энергетикам, провели реструктуризацию долгов с РАО ЕЭС и с Газпромом. Единственные на всем Северном Кавказе!

Мы также договорились и уже подписали соглашение о том, что со следующего года Газпром начинает работу по газификации Карачаево-Черкесии.

Помимо этого, у нас огромное количество федеральных программ, которые обсуждаются в Госдуме, министерстве экономики, министерстве финансов, и на этих обсуждениях я как Президент должен был присутствовать со своими аргументами, с программами развития региона.

А получилось другое. Программа социально-экономического развития Карачаево-Черкесии была уничтожена захватчиками правительственного здания.

- То есть людьми, захватившими кабинет?

- Да. Люди захватили мой кабинет, поломали мебель. Но при этом они не только уничтожали столы и стулья, выкинули компьютер, разорвали и выкинули все бумаги с моего стола - со всем этим еще ладно. Они разорвали и выкинули в окно все, что было у меня по программе социально-экономического развития, все, с чем я собирался в Москву. Все это было разорвано и выкинуто в окно вместе с базой данных, компьютерами, дисками и т.д. Это тяжелейшая проблема. Люди не представляли до конца, что они натворили, что они сделали для Республики. Сегодня у нас этой программы нет.

- Как оценили эту ситуацию в Администрации Президента России в Москве?

- В Москве достаточно четко понимают и гораздо больше информированы, чем мы с вами, о том, кто это спровоцировал, кто это финансировал и кто за этим стоит. И знают о людях, участвовавших в этом и проживающих сейчас не просто за пределами Карачаево-Черкесии, но и за пределами России.

- У многих сейчас возникает вопрос: что, теперь Батдыев подаст в отставку? Ваши мысли на этот счет. Вы готовы продолжить до конца дело, начатое в 2003 году?

- Батдыев работает не тестем Каитова. Батдыев работает Президентом Карачаево-Черкесии. И по отношении к Батдыеву как Президенту Карачаево-Черкесии обоснованных упреков ни с чьей стороны нет и быть не может. И поэтому я буду работать. И доведу до конца то, что обещал своим избирателям.

16 ноября 2004 г.