Аналитики указали на нарушение властями Чечни прав военнопленных

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Слова Рамзана Кадырова о гибели украинских пленных в Гудермесе в результате атаки беспилотников можно расценить как их использование в качестве "живого щита" и заложников.

Как информировал "Кавказский узел", 29 октября в результате атаки беспилотника загорелось здание на территории Российского университета спецназа (РУС) в Гудермесе. Глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что погибли украинские пленные.

Заявление Кадырова о гибели украинских военных в результате атаки дрона – это угрозы в адрес Украины, отметил на условиях анонимности правозащитник из Правозащитного центра "Мемориал"*, знакомый с реалиями Чечни.

"Сначала было заявлено, что в Гудермесе пострадало пустующее здание и человеческих жертв нет. Теперь откуда-то появились пленные. Иными словами, это можно понять как угрозу убийства пленных в ответ на атаки БПЛА", – сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Глава Чечни пытается защититься от новых атак украинских беспилотников, считает аналитик. "Заявления брать или не брать пленных, это попытка повлиять на возможные повторения атак. Скорее всего это из-за слабости ПВО. Что касается практики заложничества, то она применялась в ходе двух чеченских войн, но не в таком виде. Здесь эта практика усовершенствована", – сказал правозащитник.

Мнение о том, что заявления Кадырова – это своего рода заложничество, высказал также правозащитник Олег Орлов*. "Другими словами, это живой щит для него. То есть он использует украинских пленных как живой щит, если верить его словам. Мы же не знаем, лжет он или нет, пытается ли он таким образом запугать украинцев – мы этого не знаем. Но если это правда, то это нарушение международного гуманитарного права, поскольку пленных вообще нельзя держать на военных объектах. Но зная Кадырова и все его практики, я не удивлюсь, что это правда", – сказал правозащитник корреспонденту "Кавказского узла".

Практика живого щита применялась во время двух чеченских войн, также обратил внимание Орлов*. "Во всем мире террористы активно используют эту практику. Живой щит использовался также российской армией в ходе боев за Грозный. Но это всегда про использование населения. Я не помню, чтобы пленных использовали в качестве живого щита во время этих войн как с одной, так и с другой стороны", – отметил правозащитник.

Он добавил, что вопросы также вызывает заявление Кадырова не брать украинских военных в плен после атаки беспилотника на РУС. "[Эти заявления] говорят о том, что Кадыров ведет себя неадекватно. Его заявления не производят впечатления, что они сделаны продуманным и взвешенным руководителем. Я думаю, что физическое состояние Кадырова таково, что временами он вполне невменяем. После атаки дрона он говорит не брать пленных, потом признается, что использует украинских военнопленных в качестве живого щита. Это, правда, не совсем поведение вменяемого человека. В любом случае даже угроза об использовании пленных в качестве живого щита уже является преступлением", – подчеркнул Орлов*.

Пленных время от времени используют в качестве живого щита, отметил также военный эксперт Василий Дандыкин.

"Разные страны в разное время использовали пленных для того, чтобы защитить какие-то объекты или своих военных. Недавно о таких случаях говорили про израильскую армию. Но никто никогда в этом не признается. Вполне возможно, что украинские военнопленные находились в Университете спецназа в Чечне", – сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

В адрес России в ходе СВО не звучало подобных обвинений, добавил аналитик. "Ты берешь в плен военных, и их надо перемещать так, чтобы они были в безопасности. Но все происходит на фронте, где идут боевые действия и сложно обеспечить безопасность пленных. Хотя, насколько я помню, в адрес России не звучали обвинения в использовании пленных как живого щита", – сказал Дандыкин.

Согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными, их нельзя использовать для защиты каких-либо объектов, отметил военный юрист Артем Мугунянц.

"Статья 23 Конвенции говорит о том, что ни один военнопленный ни в какое время не может быть ни послан в такой район, где он подвергался бы действию огня из зоны боев, ни задержан там, а также не может быть использован для защиты своим присутствием каких-либо пунктов или районов от военных операций. То есть они должны быть в безопасности", – пояснил он корреспонденту "Кавказского узла".

Военнопленные должны быть защищены также от авиаударов, обратил внимание юрист.

"Военнопленных должны располагать так же, как и местное гражданское население, в убежищах против воздушных налетов. Они должны иметь возможность отправляться в убежище, как только звучит сигнал тревоги. Все меры защиты для населения должны применяться также и к ним", – отметил Мугунянц.

Использование живого щита применялось во время войн на Ближнем Востоке, отметил главный научный сотрудник Института востоковедения РАН Дмитрий Микульский.

"Эта практика применялась, как и везде. Но использования военнопленных как живого щита я не знаю, такого не было, насколько мне известно. Наоборот, пленных прячут так, чтобы противник не смог их найти, освободить и оставалась возможность их обмена", – пояснил он корреспонденту "Кавказского узла".

* включено в реестр иностранных агентов.

** деятельность компании Meta (владеет Facebook, Instagram и WhatsApp) запрещена в России.