Абдулмумин Гаджиев раскрыл подробности жизни в СИЗО

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Дагестанский журналист Абдулмумин Гаджиев в интервью из СИЗО рассказал об условиях содержания в местах заключения и как ему удается публиковаться в "Черновике" и в Instagram. Гаджиев заявил, что поддержка общества помогает ему отстаивать как свои права, так и права других заключенных.

Как сообщал "Кавказский узел", журналист дагестанской газеты "Черновик" Абдулмумин Гаджиев, а также глава благотворительного фонда "Ансар" Абубакар Ризванов и Кемал Тамбиев были задержаны по делу о финансировании терроризма. Следователи считают, что Гаджиев и его предполагаемые сообщники собрали для террористов под предлогом строительства мечетей и помощи малоимущим мусульманам 68 миллионов рублей и 200 тысяч долларов. Гаджиев настаивает на своей невиновности. Его коллеги считают преследование журналиста давлением на него. Процесс по делу Гаджиева проходит в Ростове-на-Дону. Военный суд в Ростове-на-Дону 20 января продлил до 28 апреля арест Абдулмумину Гаджиеву. Защита указала на отсутствие оснований для продления срока содержания под стражей.

Дагестанский журналист Абдулмумин Гаджиев дал большое интервью изданию "Кавказ.Реалии"*. В вышедшем 15 февраля на сайте издания интервью он рассказал о жизни в местах заключения и способах, как ему удается публиковаться в "Черновике" и вести блог в Instagram с более чем 45,6 тысячи человек, в котором он пишет о сокамерниках, продвижении своего дела и воспитании четырех сыновей.

Гаджиев рассказал о попытках сотрудников СИЗО помешать его журналистской деятельности

Сотрудники СИЗО, следователи, прокуратура либо другие заключенные пытались помешать журналисту в публикации материалов из мест заключения, заявил Абдулмумин Гаджиев, пояснив, что выход каждой публикации сопровождался маленькой спецоперацией.

В Махачкале он сидел в спецблоке в четырехместной камере под полным круглосуточным видеонаблюдением, а на встречу с адвокатом его водили специальные сотрудники. Гаджиева обыскивали с ног до головы и тщательно проверяли все бумаги, которые были в руках, после этого сопровождали в корпус для встречи с адвокатом, а перед входом в оборудованный камерами кабинет обыскивали еще раз. Ему давали на встречу с адвокатом ровно десять минут, при этом внимательно следили за тем, чтобы они ничего друг другу не передавали. Записи Гаджиева, по его словам, проверялись и из них вычеркивали или вырывали все, что не нравилось надзирателям.

Сотрудники СИЗО не могли понять, как журналисту удается каждую неделю в "Черновике" публиковать новую статью. Гаджиев писал колонку для газеты на половине тетрадного листка, и прятал его в ручку, плотно заворачивая вокруг пасты, спрятавшись предварительно от видеокамер. Адвокат приходил по средам, и сокамерники во всем ему в этот день помогали.

Когда он с адвокатом садились за стол, то доставали одинаковые ручки, начинали жестикулировать, делать вид, будто что-то обсуждают, пишут, после чего клали ручки перед собой. "Когда свидание подходило к концу, он уходил с моей ручкой, я - с его. Мою ручку он сразу заносил в редакцию "Черновика", офис газеты находится как раз рядом со зданием СИЗО", - сказал Гаджиев.

После того, как руководство махачкалинского СИЗО сменилось, журналист стал открыто выходить на встречу с адвокатом со статьями в руках, поэтому статья об аресте начальника махачкалинского СИЗО заняла уже целую полосу в газете. 

В ростовском СИЗО, как рассказал Абдулмумин Гаджиев, не сразу заметили его страницу в Instagram. Но позже в его камере начались обыски, у заключенных изъяли телевизор, посуду, обыскали матрасы. Журналист считает, что сотрудники СИЗО искали телефон. Его сокамерника Зураба отправили в карцер, а Гаджиева - в спецблок.

Начальник местного оперштаба встретился с Гаджиевым и предложил честно рассказать, как журналисту удается вести страницу в Instagram, находясь в СИЗО. Журналист ответил, что делать это в Ростове, имея за плечами опыт содержания в Махачкале, ему легко, и что телефон для такой работы совсем не обязателен. Рассказ Гаджиева о Махачкале убедил начальника оперштаба, что если журналиста закроют в спецблоке, то его страница в соцсети, которая тогда обновлялась пару раз  в неделю, будет обновляться каждый день, так как  в одиночной камере у него не будет других дел, помимо чтения и письма, и журналист будет каждый четверг носить в суд семь статей на неделю вперед. Поэтому он и решил никуда его не переводить, считает Гаджиев.

Однако оперативники пытаются помешать Гаджиеву: они контролируют выезд в суд, регулярно проверяют его записи, часто проводят в камере обыски. В целом журналист оценил отношение сотрудников ростовского СИЗО как достаточно корректное, и заявил, что никаких незаконных мер против него предпринято до сих пор не было.

Свидетели на процессе ссылаются на травму головы

Говоря о ходе своего дела в суде, Гаджиев отметил, что следствию не удалось установить никаких фактов финансирования подсудимыми терроризма, а прокурор приглашает свидетелей, которые говорят, что не знакомы с подсудимыми, а потом рассказывают об Абу Умаре Саситлинском. На попытки адвокатов что-то уточнить свидетели ссылаются на травму головы, а причастность подсудимых  к терроризму гособвинитель пытается обосновать знакомством с Абу Умаром. Дела по терроризму часто строятся на выбитых пытками самооговорах, в этом деле их нет, поэтому прокурору приходится импровизировать, считает журналист.

В обвинительном заключении упоминается только два способа совершения Абдулмумином Гаджиевым преступлений: список из 14 статей, опубликованных за 10 лет в "Черновике", и покупка билета на самолет, отметил он. "Статьи даже тематически далеки от фантазий следователя - настолько, что он не стал запрашивать экспертизу. "Черновик" их после моего задержания демонстративно переопубликовывал", - заявил Гаджиев. А покупку билета на самолет связать с терроризмом должен будет еще один засекреченный свидетель, сообщил журналист.

Условия содержания в ростовском СИЗО оставляют желать лучшего

Абдулмумин Гаджиев также описал условия содержания в ростовском СИЗО и быт заключенных. В его камере восемь человек, большая часть ее площади занята двухъярусными шконками, столом и туалетом. Стены, решетки, вентиляция, пол очень старые, они портятся при каждой проверке, которые проводят пару раз в месяц, рассказал журналист. 

В камерах много тараканов, выработавших иммунитет от всех средств борьбы с насекомыми. Туалет в его камере в углу, он представляет собой каменную стенку высотой по грудь с одной стороны и закрывается с другой стороны фанерой, а сверху прикрыт самодельно закрепленными простынями. Отправляющемуся в уборную приходится ждать, пока сокамерники закончат принимать пищу, затем надо поджечь фитиль для перебивания запаха и открыть кран для заглушения звуков.

В камерах, в которых содержатся мусульмане, есть ряд плюсов: в них не курят и не пьют; заключенных мусульман обычно поддерживают передачами и посылками близкие, и они делятся полученными продуктами друг с другом, рассказал журналист.

В каждой камере, в какую бы он ни попадал, как сообщил Гаджиев, он всегда старался запустить образовательный процесс, так любит преподавание. Уроки были самые разные: от математики и личностного роста до арабского языка и исламского права, сообщил журналист.

"Люди, с которыми ты, возможно, никогда не сблизился бы в обычной жизни, становятся твоими постоянными спутниками. Нигде ты не узнаешь и не прочувствуешь человека так близко, как в тюремной камере", - заявил Гаджиев.

Поддержка коллег очень важна

Абдулмумин Гаджиев поблагодарил всех, кто выходит каждый понедельник на одиночные пикеты. Пикеты очень сильно помогли ему, и в глазах общественности они фактически стали гарантией невиновности подсудимых, считает журналист. "Моих подельников не пытали током, нам пропускали книги, нас ни разу безосновательно не отправили в карцер, нас приходилось слушать. Мы много раз смогли отстоять права для себя и других. Возможно, даже смогли изменить отношение большого количества сотрудников СИЗО к тем, кого сегодня безосновательно обвиняют в терроризме", - сказал Гаджиев.

Нет ни одного друга, о котором журналист бы мог сказать, что разочаровался в нем, при этом он отметил, что стал для людей токсичным, и заявил, что открыт для всех, кто хочет со ним дружить, и понимает всех, кто больше дружить не хочет.

Дело Абдулмумина Гаджиева имеет общие черты с попыткой уголовного преследования московского журналиста Ивана Голунова, заявили участники онлайн-дискуссии, состоявшейся на "Кавказском узле" 27 июня 2019 года. Более подробно о деле Гаджиева можно узнать в материале "Голунов номер два": главное о деле Абдулмумина Гаджиева". Новости о преследовании активистов в регионах юга России и Южного Кавказа опубликованы на тематической странице "Преследование активистов".

* издание включено в список иностранных СМИ, выполняющих функции иностранного агента, составленный Минюстом России.