Свидетель обвинения отказался от своих показаний против Аджаматова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

На заседании суда по делу выходца из Дагестана Алихана Аджаматова допрошены четыре свидетеля обвинения. Один из них полностью отказался от своих показаний против него, которые дал на предварительном следствии, сообщил адвокат Аджаматова Самир Алиев.

Как писал "Кавказский узел", 13 сентября суд в Москве начал слушания по делу московского врача дагестанского происхождения Алихана Аджаматова. Суд счел преждевременной просьбу защиты вернуть на доследование дело о содействии террористический деятельности. Аджаматов отверг обвинения в финансировании терроризма, заявив суду, что переводы, которые фигурируют в деле о содействии террористический деятельности, не предназначались террористам, один из переводов был оплатой лекарств.

Во Втором Западном окружном военном суде (Мосвоенсуде) 16 сентября состоялось заседание по делу Алихана Аджаматова, в этот день были допрошены четыре свидетеля обвинения. Первой была допрошена свидетель Гаджиева, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" адвокат Аджаматова Самир Алиев.

"Её сестре в 2012 году с карты Аджаматова был денежный перевод на незначительную сумму. Как пояснил сам Аджаматов и подтвердила сестра Гаджиевой, это были деньги за слинг, который купили при помощи "совместной покупки". Сестра Гаджиевой заявила, что в тот год её сестра сама была беременна и осуществляла в интернете совместную покупку детских вещей, в том числе слингов. И отправляла партию слингов в Москву. Причем с самим Алиханом она не знакома, а товар предназначался его супруге", - рассказал Самир Алиев.

Адвокат пояснил, почему следствие придралось к этому переводу. "В настоящее время Гаджиева находится в лагере на Ближнем Востоке, где содержатся женщины и дети, бывшие в местах военных действий. Но на Ближний Восток Гаджиева уехала в 2014 году, а события с закупкой слингов были в 2012 году и с тех пор семья Аджаматова с ней никак не контактировала", - уточнил Алиев.

Далее суд предложил допросить секретного свидетеля под псевдонимом "Мусаев". Защита ходатайствовала о рассекречивании данных свидетеля.

"Так как ничто в деле не указывает на то, что Аджаматов или кто-то ещё мог оказывать давление на кого-то, угрожал кому-то и т.п. Суд отказал в рассекречивании, ссылаясь на то, что имеется заявление от свидетеля, где он написал о возможности угрозы ему", - отметил Алиев.

Допрос свидетеля показал, по мнению адвоката, что он не мог сам дать те показания, что записаны на предварительном следствии. "Он двух слов связать не может. В то же время в его показаниях на следствии он даже использует сложную юридическую терминологию. Суть показаний "Мусаева" заключается в том, что он якобы в 2012 году в одной из мечетей Москвы познакомился с Аджаматовым и общался с ним. И тот якобы стал ему "навязывать идеологию". Говорил, что "надо помогать братьям". На что "Мусаев", согласно показаниям, которые отражены в протоколе на предварительном следствии, сказал, что "эта деятельность носит противозаконный характер и это уголовно наказуемое деяние". На что, якобы, Алихан ответил: "Мы придумаем легенду, будто закупаем лекарства". Однако вспомнил об этом "Мусаев" спустя девять лет после беседы. Впервые допрошен он был в январе 2021 года, что он сам подтвердил в суде. А это спустя почти год после начала расследования дела Аджаматова. Причем в суде "Мусаев" уже не смог повторить формулировки протокола допроса на предварительном следствии. Более того, "Мусаев" даже не смог описать по памяти внешность Аджаматова. То есть, разговор с ним он почти дословно помнил, а внешний облик забыл", - указал Алиев.

При этом, как отметил адвокат, никаких доказательств, например, в виде аудио- или видеозаписей, что такой разговор имел место, кроме голословных заявлений человека под именем "Мусаев", нет.

Допрошен был также оперативный сотрудник ФСБ, который лишь повторил фабулу обвинения. "Но, как это часто бывает с оперативными сотрудниками на судах, никаких конкретных обстоятельств он не помнит. Но он заявил: "Мы сделали вывод, что Аджаматов причастен" [к преступлению]. В ответ на вопрос защиты, на основании чего был сделан вывод, он ответил: "Это гостайна". Но в материалах делах присутствуют только рассекреченные сведения, так как процесс по делу открытый. Но свидетель не стал это комментировать", - сообщил также Алиев.

В завершении заседания был допрошен свидетель Солихов. "Его допрос стал "изюминкой" сегодняшнего заседания. Солихов - аналог Ахмедова. Он осужден на 21 год по статье 205.1, часть 4. Поэтому допрашивали его через видеоконференцсвязь с СИЗО Лефортово. Сам Солихов не фигурирует как отправитель или получатель денежных переводов. Он был "притянут за уши" следствием и давал подробные показания на предварительном следствии. В ходе же допроса на суде Солихов заявил, что показания на следствии он давал о совсем другом Алихане. И этого Алихана, который присутствует в суде, знать не знает. Это выяснилось, когда Солихову по видеосвязи приблизили изображение лица Аджаматова. Выяснилось также, что в ходе допроса на предварительном следствии следователи предъявили Солихову всего одну фотография для опознания. И это не была фотография Аджаматова, а некого другого Алихана. Между тем, в протоколе следователи записали, что они предъявили Солихову три фотографии, в одной из которых он якобы опознал Аджаматова. Солихов на суде заявил, что никаких отношений с Аджаматовым у него, таким образом, не было", - подчеркнул адвокат Аджаматова.

Следующее заседание назначено на 17 сентября, на нем ожидается допрос ключевого свидетеля обвинения Ахмедова и трех свидетелей защиты.

Подобные дела, где действия людей необоснованно квалифицируются следствием как финансирование терроризма, достаточно часты сейчас, заявил корреспонденту "Кавказского узла" правозащитник Сергей Давидис.

"Можно вспомнить дело Георгия Гуева. Но он не единственный. К нам не по всем таким делам доходит процессуальная информация для того, чтобы мы могли изучить дело для выявления формальной возможности считать человека политзаключенным. Но достаточно понятно, как это часто бывает с делами о терроризме, что государственные органы, которые отвечают за борьбу с терроризмом, гонятся за простыми способами получения отчётности по статистике раскрытия преступлений террористической направленности. При этом даже небольшие суммы перевода становятся основой для такого рода уголовных дел", - сказал он.

По словам Давидиса, в ситуации деятельности по финансированию терроризма принципиально важно доказать наличие умысла.

"То есть осознание человеком того, что, переводя деньги, он переводил их именно для террористической деятельности. Перевод денег человеку, который даже причастен к террористической деятельности, сам по себе не может служить доказательством. Здесь важна субъективная составляющая. Но от доказательства этой составляющей фактически уклоняются. Либо базируются на полученных под принуждением голословных показаниях каких-то людей", - пояснил правозащитник.

По его мнению, такого рода дела отвечают запросу государства на давление на общество. "Чтобы люди ничего не финансировали, боялись бы любой самоорганизации, любых форм солидарности, к примеру, не переводили бы денег на благотворительные пожертвования", - считает Давидис.

Дагестанский блогер Роман Бабаев заявил корреспонденту "Кавказского узла", что намерен выступить свидетелем защиты на суде над Аджаматовым, если его вызовут. Год назад он столкнулся с давлением, когда по прилёту в Москву для дачи показаний в пользу Аджаматова его необоснованно задержали неизвестные сотрудники известных органов и угрожали, пытаясь склонить к лжесвидетельству.

"Я тогда дал показания. По возвращению в Махачкалу написал заявления в прокуратуру и УСБ ФСБ. Однако за год так и не дождался никакого ответа", - сообщил он, уточнив, что новых угроз он не получал.

Другие свидетели защиты по делу столкнулись с таким давлением, рассказал Роман Бабаев.

Новости о влиянии войны на Ближнем Востоке на ситуацию в регионах Кавказа "Кавказский узел" размещает на тематических страницах "Сирия в огне" и "Кавказ под прицелом халифата".