Дело жителей Псыжа омрачило спокойную религиозную обстановку в Карачаево-Черкесии

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Преследование жителей аула Псыж связано с их религиозными убеждениями, но все противоречия могли разрешиться мирно, заявил местный активист. В исламском сообществе Карачаево-Черкесии принято регулировать отношения путем согласования интересов, сообщил журналист Евгений Кратов.

Как сообщал "Кавказский узел", 25 июня десятки жительниц аула Псыж в Карачаево-Черкесии собрались у здания Центра по противодействию экстремизму в Черкесске и потребовали объяснить, где находятся их родственники, задержанные после обысков. Близкие заявили, что задержано не менее девяти человек, двум из них силовики подбросили оружие, остальным – экстремистскую литературу, а также предположили, что обыски произошли после полемики местных жителей с имамом. Задержанных обвинили в экстремизме, и, по сведениям одной из родственниц арестованного, на них оказывалось физическое давление. Родные еще дву задержанных подготовили жалобы в прокуратуру, но не дали им ход из-за угроз арестованным.

Первоначально у девяти жителей села Псыж силовики провели обыски, четверых после допроса силовиков освободили. В итоге под стражей остались двое, еще трое – под домашним арестом, рассказала 15 июля корреспонденту "Кавказского узла" узла сестра одного из задержанных Аминат Темирова.

"Двое, в том числе мой брат – в СИЗО. Двое с электронными браслетами – под домашним арестом. Еще одного отпустили, потому что у него коронавирус, в самом начале. Он, наверное, тоже под домашним арестом, но без браслета. А четверых просто отпустили после допросов", – уточнила она судьбу задержанных сельчан.

Активист озвучил подоплеку конфликта

Один из абазинских активистов, знакомый с ситуацией в Псыже, заявил на условиях анонимности корреспонденту "Кавказского узла", что жители аула не решаются сообщать детали возможной проблемы в мусульманской общине либо по причине опасения за себя, либо из-за отстраненности от жизни общины.

"Люди, которые могут сказать, которые сами в религии, они находятся в зоне риска. Кого-то из них уже привлекали, кому-то поставили какие-то условия – они все находятся в зоне риска. Я знаю, что они побоятся. Примерно 25% людей, которые к исламу серьезно относятся, практикуют. 10-15% близки к этому. Остальная часть ведет светский образ жизни, особо не углубляется ни в ислам, ни в жизнь общины. Они смотрят на это со стороны, на то, какие у нас официальные имамы, заслуживают ли они доверия", – пояснил он.

По его словам, конфликт имел место между частью задержанных и двумя служителями, которые не являются официальными имамами, но помогают им, занимаясь определенными задачами.

"Аслан готовится стать имамом. Я знаю, что он распространяет газету "Ас-салам". И все претензии, весь разговор из-за него и пошли. У одного из этих ребят, которых посадили, умерла бабушка. Она, зная, что ребята молятся, завещание оставила, чтобы на ее похоронах все встали за одним из этих парней. Она изволила не имама мечети пригласить, а вот этих молодых ребят. Ребята на похоронах это озвучили – имам это принял. Как он может спорить с последней волей бабушки? Но происходит конфликт с ним, он понимает, что если это так дальше пойдет, то завтра у них заберут хлеб… У них какая-то ревность, что молодежь стала грамотной, стала оспаривать что-то, потому что они не соответствуют ни морально-нравственными, ни духовными своими знаниями тому уровню, чтобы быть здесь лидерами в исламском обществе. Но никогда никаких погромов не было", – отметил собеседник.

Задержанных жителей аула он назвал "ребятами, которые исповедуют религию, как её понимают". "Так, они на джаназа-намаз (погребальная молитва) к умершему человеку, который пил водку при жизни, не становятся. Но разногласия не вели к большому конфликту", - рассказал активист.

По его мнению, при наличии авторитетных для общества имамов конфликт мог бы быть решен внутри общины.

"То, что происходит, тот конфликт, мог бы решиться полемикой. Можно было бы привлечь общественность и осудить этих ребят, если они что-то не то совершили. Но у официальных имамов нет такой возможности. Потому что они не авторитеты, чтобы привлечь общественность к осуждению этих ребят за поведение. Они используют репрессивную машину против этих ребят", – также сообщил он.

При этом он отметил, что разделения на салафитские и суфийские мечети в Псыже не было. Кроме того, он заявил, что у главы республики Рашида Темрезова нет возможности повлиять на работу структур, которые "борются с экстремизмом".

"Я не думаю, что у главы республики есть такой ресурс, чтобы влиять на работу таких структур. Если только не какой-то корпоративный сговор. Он со своей стороны будет поддакивать тем, кто это делает, а они будут получать поддержку со стороны главы и неудобных ему людей смещать. Такой вариант можно допустить, но я не верю в то, что у главы есть такое влияние на спецслужбы", – указал он.

Активист также считает, что в нынешних реалиях в России любое несогласие с официальной линией – не только в религиозно-общинной сфере – может привести к радикализации.

"Завтра могут и не религиозные фанатики пойти против системы. А задержанные абсолютно не подпольщики. Семейный образ жизни у людей. Не думаю, что было правильно причислять их к каким-то радикальным сообществам. Я во всем этом вижу заинтересованность спецслужб. Показать Москве, что мы тут недаром хлеб жуём, что они работают на Кавказе в более сложных условиях, из-за этого у них должны быть повышенные зарплаты. Скорее всего, это основная причина всей этой ситуации", – резюмировал активист.

В Карачаево-Черкесии всегда удавалось настроить диалог между группами внутри уммы

Журналист из Карачаево-Черкесии Евгений Кратов напомнил, что в республике в 2000-2010 годах сложилась более благоприятная обстановка для предотвращения вооруженных конфликтов по сравнению с другими регионами Северного Кавказа, несмотря на то, что и в ней наблюдались те же идейные разногласия внутри мусульманской общины.

"Вопрос не в какой-то уникальности республики. Вопрос в том, что здесь с самого начала пытались выстроить систему диалога между различными группами, в том числе внутри уммы. Механизмы отличались, были разные, но всегда старались не душить оппозицию, а выстраивать какие-то отношения. Через систему органов внутри муфтията, подключая молодежь, давая ей возможность себя реализовать в рамках официальных структур. Здесь в середине нулевых тоже проводились спецоперации, точно так же отсюда уходили в Сирию, но это люди, которые по определению не было согласны с конструктивной формой сосуществования с государством. Это всегда были по-настоящему радикалы", – сказал он корреспонденту "Кавказского узла"

Однако, по его словам, если человек был "настроен на сотрудничество, то ему всегда предоставлялось место под солнцем". К примеру, при наличии образования молодых образованных жителей устраивали в совет алимов или советником к пожилому члену джамаата - "совмещали опыт старшего поколения и знания молодого".

"Все противоречия пытались [направить] в позитивно-конструктивное русло. Создавали инструментарии, совокупность институтов, через которые молодежь могла себя реализовать. Благодаря этому спускался пар, и это не приводило к взрывам, как в Дагестане или Кабардино-Балкарии. Хотя понятно, что проблемы одни. Есть проблемы и противоречия, но есть понимание этих проблем и выстраивание диалога. Я считаю, что меры неплохие. Может быть, не самые лучшие, но они показали свою эффективность", – рассказал он.

Кратов также подтвердил, что в Карачаево-Черкесии в принципе не было разделения мечетей на салафитские и суфийские. "У нас такого не было никогда, по счастью, ни в каком районе, ни в каком населенном пункте", – добавил он.

Журналист отметил, что в исламском сообществе в республике основным методом регулирования отношений было согласование интересов. "Силовые методы всегда нежелательны и используются тогда, когда вариантов нет", – добавил он.

В исламском сообществе Карачаево-Черкесии ситуация спокойная

В целом положение в исламском сообществе Карачаево-Черкесии сейчас спокойное, сказал корреспонденту "Кавказского узла" первый заместитель министра республики по делам национальностей, массовым коммуникациям и печати Ислам Хубиев.

"Общая картина в целом спокойная. И этому подтверждение результаты соцопросов, прошедших в 2018 -2019 годах. Они говорят о высоком авторитете ДУМ КЧР и Совета улемов республики. Это играет немаловажную роль в сохранении стабильной ситуации в регионе и противодействии религиозному экстремизму", – сообщил он.

Он признался, что не располагает сведениями о пропаганде идей салафизма в мечетях республики. "Естественно, как и в других северокавказских регионах, у нас, возможно, имеются негативные силы, которые могут повлиять на религиозную ситуацию. Но я уверен, что они под пристальным наблюдением правоохранительных органов", – сказал Хубиев, добавив, что ему не поступала информация и о каких-то конфликтах внутри мусульманской общины.