Мать Багаутдинова возмутил отказ в реабилитации сына

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Верховный суд Дагестана, отказывая в реабилитации убитого при нападении на полицейских Вали Багаутдинова, не учел показания свидетеля, заявившего о принуждении к оговору обвиняемого. Также суд не принял во внимание другие доводы защиты, заявила мать убитого. Она сообщила, что решила обжаловать решение суда.

Как информировал "Кавказский узел", 1 ноября 2014 года правоохранители сообщили о том, что на дороге Махачкала - Верхний Гуниб в перестрелке убит водитель легкового автомобиля. По их версии, в ответ на требование остановиться он открыл огонь по сотрудникам полиции. Мать убитого Вали Багаутдинова утверждает, что силовики избили ее сына до смерти, а затем инсценировали перестрелку. На заседании 4 декабря защита потребовала оправдать его посмертно. Но Верховный суд Дагестана 5 декабря отказался реабилитировать Багаутдинова и постановил прекратить дело в отношении него в связи со смертью. Суд посчитал, что заявления защиты об инсценировке перестрелки не подтвердились.

5 декабря при оглашении постановления Верховного суда в зале заседаний, помимо участников процесса, присутствовали три подруги матери погибшего Гульнары Багаутдиновой, которые с самого его начала следили за ходом рассмотрения дела, передает корреспондент "Кавказского узла", присутствовавший на процессе.

Согласно оглашенному постановлению суда, обвинение посчитало, что Вали Багаутдинов открыл стрельбу по сотрудникам правоохранительных органов "из мести за их деятельность по охране общественного порядка". По версии следствия, около 23.50 мск 1 ноября 2014 года Багаутдинов сидел за рулем «Приоры», припаркованной на обочине автодороги Махачкала - Верхний Гуниб в Буйнакском районе. Эту машину заметили патрулирующие сотрудники полиции, припарковались неподалеку, и один из сотрудников вышел из патрульной машины и направился к «Приоре», чтобы проверить у водителя документы. В это время, по версии следователей, в сторону полицейского из окна водительской двери "Приоры" было сделано «не менее семи выстрелов», и ответным огнем Багаутдинов был убит.

Близкие родственники погибшего возражали против прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям. Мать погибшего Гульнара Багаутдинова не согласилась с обвинениями ее сына в посягательстве на полицейских и настаивала на оправдательном приговоре. Дело было направлено Конституционным судом на рассмотрение по существу в Верховный суд республики.

По словам Багаутдиновой, днем 1 ноября 2014 года сын привез ее к дому. Она поднялась в квартиру и должна была через 20 минут вновь спуститься, так как они собирались вместе поехать в банкетный зал. Вали Багаутдинов сказал матери, что поедет на заправку и вернется. Через 20 минут мать не нашла машину во дворе, она стала звонить сыну, но его телефон был выключен. Никто из родственников, кого она стала обзванивать, также не знал, где находится Багаутдинов. После этого она обратилась в полицию. По словам матери, от сотрудников ГИБДД ей стало известно, что камеры на выезде из Махачкалы в сторону Буйнакска зафиксировали машину, но за рулем находился мужчина в камуфлированной форме. Женщина отметила, что лишь через несколько дней узнала, что ее сын был убит, а его тело выдали только через семь дней.

Признанный по делу в отношении Багаутдинова потерпевшим полицейский Сунгурбеков рассказал в суде, что после того, как в него начали стрелять из «Приоры», ответный огонь открыли два бойца СОБРа. Их имена он не знал, они были в маске, а между собой называли друг друга по позывным. Сотрудники СОБРа, по показаниям потерпевшего, должны были занять огневые позиции при обнаружении подозрительных лиц. Практически такие же показания дали и другие три сотрудника патрульно-постовой службы. На суде были допрошены и два сотрудника СОБРа, но их подлинные данные о личности были засекречены.

Председательствующий Сулейман Сулейманов, оглашая свое постановление, сообщил, что собранные доказательства достаточны для признания Багаутдинова виновным в инкриминируемом преступлении. Но из обвинения в посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов исключил квалифицирующий признак - "из мести за их деятельность по охране общественного порядка". Суд квалифицировал действия Багаутдинова как посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов "в целях воспрепятствования их деятельности по охране общественного порядка". Он также снял обвинение в незаконном приобретении охотничьего ружья «Сайга», так как этот карабин был похищен у его законного владельца в 2007 году, а обвинение не установило, как оно оказалось у Багаутдинова. Но при этом суд оставил обвинение в хранении и ношении оружия и боеприпасов.

Суд сообщил, что по факту применения сотрудниками правоохранительных органов оружия в отношении Багаутдинова проводилась служебная проверка МВД, и их действия признаны правомерными. Суд постановил прекратить уголовное дело в отношении Багаутдинова в связи с его смертью. Оснований для реабилитации суд не нашел.

Мать Вали Багаутдинова не согласилась с этим решением суда, полагая, что при вынесении постановления суда учел только доводы обвинения.

«На суде мы допрашивали свидетеля Саламова, который рассказывал, что его пытали... требуя от него показаний против моего сына. Они хотели, чтобы он сказал, что видел у моего сына ружье, и то, что он был боевиком. Ему тогда пригрозили, что если он откажется, то его обвинят в кражах. Он решил, что лучше признается в кражах, чем оговорит человека, с которым даже не был знаком. В итоге... суд его оправдал, и он давал показания у нас на процессе», - сказала корреспонденту «Кавказского узла» Гульнара Багаутдинова.

Суд же в своем постановлении указал, что, кроме слов Саламова, других подтверждений его словам представлено не было.

Само ружье «Сайга», которое было обнаружено в «Приоре», было изъято при спецоперации в селении Майданское Унцукульского района за четыре месяца до убийства Вали Багаутдинова, отметила его мать. «Это есть в материалах дела. Но на это не обращают внимания. Как ружье, изъятое полицейскими, могло оказаться у посторонних лиц?» - недоумевает она.

По ее предположению, сына задержали в Махачкале днем и пытали. «Дверная ручка передней двери у машины вырвана. На дверях есть следы ее вскрытия. А на самой двери глубокая вмятина. Если его расстреляли с расстояния, то зачем было так уродовать машину, чтобы ее открыть? Видимо, они сначала его окружили еще в Махачкале. Но он заблокировался в ней, и чтобы его вытащить, им пришлось вскрывать дверь. Они его избивали, а когда поняли, что переусердствовали, то решили «легализовать» и отвезли в Буйнакский район, якобы он там был убит ответным огнем», - предположила женщина.

У Багаутдинова были не только огнестрельные ранения, но и другие травмы, утверждает она. «У него был сломан нос, переломана нога, пальцы рук. Откуда эти травмы, нам никто не смог объяснить. У нас есть заключение экспертизы, которая была проведена в Самаре. По выводам экспертов, смерть Вали наступила за три часа до 23.50. Эксперты также установили, что пули насквозь прошли со спины», - сообщила Гульнара Багаутдинова.

Правозащитники, поясняет она, смогли получить распечатку телефонных звонков и биллинга всех четверых сотрудников ППС, которые, по версии следствия, и обнаружили машину с Вали Багаутдиновым в Буйнакском районе. «Согласно этим данным, они не находились вместе, а были в разных местах. К тому же на момент стрельбы они разговаривали по телефону», - сказала мать погибшего.

Сотрудники ППС в своих показаниях в ходе предварительного следствия утверждали, что они сами открыли огонь, и никаких других сотрудников с ними тогда не было, поясняет она. «Они постоянно меняли свои показания. Сначала утверждали, что сами открыли ответный огонь. А уже на суде заявили, что с ними были двое других неизвестных им сотрудников в маске, которые и расстреливали машину. Судья спрашивал, какие их показания являются правдивыми. Они ответили, что те, которые говорят суду. И сказали, что взять на себя участие в стрельбе их попросило начальство», - рассказала женщина.

Одним из доводов защиты было то, что на карабине «Сайга» не было обнаружено потожировых следов Багаутдинова. Согласно оглашенному судьей постановлению, эксперт пояснила, что ответила на поставленные в постановлении следователя вопросы, а в другие подробности «не стала углубляться». Следователь же в суде рассказал, что это дело было первым в его практике, и он тогда не знал, какие вопросы надо ставить перед экспертом. Суд в своем постановлении указал, что доводы защиты проверялись, «и они опровергаются совокупностью имеющихся в деле доказательств».

По словам матери, ее сын жил и работал в Дубае и приехал в Дагестан по ее просьбе, так как ей нужна была помощь после операции. «Мой сын работал в турфирме. У него есть жена и дети. Но следователь в материалах зачем-то указал, что он не женат и нигде не работает», - отметила она.

Мать Багаутдинова заявила, что намерена обжаловать решение Верховного суда Дагестана. "После изучения защитником протокола судебных заседаний и получения постановления суда на руки будет подготовлена апелляционная жалоба", - уточнила она.

"Кавказский узел" также сообщал об аналогичном резонансном деле в связи с убийством силовиками 23 августа 2016 года Наби и Гасангусейна Гасангусейновых. Правоохранители объявили убитых боевиками. Родители братьев регулярно проводят акции протеста, требуя эффективного расследования дела о гибели сыновей. Им удалось добиться передачи дела в центральный аппарат Следкома. Подробнее об этом деле можно прочитать в справке "Кавказского узла" "Убийство чабанов в Дагестане".