Журналисты напомнили о практике использования боевиков политиками Дагестана

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В Дагестане существовала практика использования боевиков политическими деятелями и бизнесменами в своих интересах, отметили опрошенные "Кавказским узлом" дагестанские журналисты, комментируя продление ареста Омару Абдурашидову и братьям Ашиковым.

Как сообщал "Кавказский узел", Омар Абдурашидов находится под арестом с 31 марта. 3 сентября защита Абдурашидова подала в ЕСПЧ жалобу на пытки и угрозы со стороны силовиков. в конце сентября срок его содержания под стражей продлили до 11 ноября. На этот же срок был продлен арест другим фигурантам дела, братьям Ашиковым.

Срок содержания под стражей Раипу и Зиявудину Ашиковым, а также Омару Абдурашидову продлен еще на три месяца, до 11 февраля 2020 года. Советский районный суд продлил срок ареста Абдурашидову 8 ноября, это решение уже обжаловано, сообщила 11 ноября его адвокат Салимат Кадырова корреспонденту "Кавказского узла".

Заявление Абдурашидова о пытках расследуется военно-следственным отделом СКР, однако окончательного решения по нему до сих пор не принято, сообщила также представляющая его интересы адвокат Сапият Магомедова.

«Последнее постановление об отказе возбуждения уголовного дела по заявлению о пытках датировано 10 октября. Мы собирались его обжаловать и запросили его для ознакомления, однако затем получили ответ, что это постановление отменено и сейчас проверка возобновлена», - сказала она корреспонденту "Кавказского узла".

Жалоба на пытки, поданная два месяца назад, принята Европейским судом по правам человека. «ЕСПЧ принял к производству нашу жалобу, ей присвоен номер. Мы дополняем ее новыми материалами. Она будет рассмотрена, но в какие сроки, пока неизвестно, нам отказали в рассмотрении жалобы в срочном порядке», - пояснила Магомедова.

Ходатайство следователя о продлении меры пресечения братьям Ашиковым было рассмотрено в закрытом режиме в Ленинском районном суде Владикавказа. «Процесс прошел в закрытом режиме. В суд во Владикавказ приехали только два брата Ашиковых, которые собирались сделать передачу в СИЗО, присутствовать на процессе им не дали. Мы приехали в суд за три часа до начала, чтобы ознакомиться с материалами, но уже в фойе нам сообщили, что заседание будет закрытым», - рассказала адвокат.

Следователь представил в суд для продления ареста те же самые доводы, которые уже звучали на предыдущих заседаниях по вопросу меры пресечения. «Содержание под стражей, как указал следователь, необходимо для того, чтобы мои подзащитные не могли скрыться от следствия. То, что они сами явились к следователю, по повестке не было учтено. Свое ходатайство следователь мотивировал тем, что еще необходимо провести допрос свидетелей, ознакомить обвиняемых с назначением и заключением экспертиз, хотя с мая никаких новых экспертиз назначено не было, а с заключениями проведенных экспертиз мы уже знакомились», - сказала Магомедова.

Братья Ашиковы до сих пор находятся в СИЗО Владикавказа. «Их этапировали в Осетию, потому что потерпевший побоялся провести очную ставку в Махачкале. Но очная ставка была проведена еще в августе, а они до сих пор остаются во Владикавказе», - сказала она. Магомедова полагает, что Ашиковых держат в Северной Осетии специально, чтобы затруднить дагестанским журналистам освещение процесса, так как интерес к делу в Дагестане высок.

Очная ставка обнаружила противоречия в версии силовиков и потерпевшего

На очной ставке с Раипом Ашиковым потерпевший Анвар Шамхалов заявил, что узнал о причастности Ашиковых к покушению на него от сотрудников ФСБ после их задержания, рассказала Сапият Магомедова.

«Раип Ашиков спросил у Шамхалова, откуда он знает, что к покушению на него причастны он и его брат, и почему он не рассматривает другие версии. Тот ответил, что об этом ему сообщил сотрудник ФСБ после их задержания и он верит в эту версию. По версии ФСБ, на причастность Ашиковых им указал сам потерпевший Шамхалов. Мы настояли на том, чтобы слова Шамхалова занесли в протокол, но не знаем, было ли это сделано, так как с самим протоколом ознакомиться нам не дают», - заявила адвокат. Магомедова добавила, что руководитель следственной группы не разрешает защите копировать материалы дела.

Дело Ашиковых соединено с делом Омара Абдурашидова, обвиняемого в финансировании терроризма. Согласно постановлению "о возбуждении ходатайства о продлении срока содержания под стражей" от 31 октября, в первых числах декабря 2018 года Абдурашидов передал члену НВФ Марату Алинчиеву 200 тысяч рублей, из которых 160 тысяч принадлежали Раипу Ашикову. Он, по версии следствия, знал, что эти деньги пойдут на финансирование терроризма. Алинчиев через несколько дней был убит в спецоперации. 20 сентября Абдурашидову было предъявлено обвинение также в участии в незаконном вооруженном формировании и незаконном хранении автомата Калашникова, говорится в документе, копия которого имеется в распоряжении «Кавказского узла».

Журналисты напомнили об эпохе сотрудничества власти с боевиками

Братья Ашиковы стали жертвами противостояния между силовыми структурами, считает политический обозреватель газеты «Черновик» Магомед Магомедов.

«Ситуация с Ашиковыми уникальна, ее не следует трактовать исходя из предъявленных им обвинений. По моему субъективному мнению, это стало выражением войны между МВД и ФСБ. Братьев Ашиковых однозначно нельзя считать предателями в рядах правоохранительных органов: если раньше были случаи, когда отдельные правоохранители могли передать боевикам адреса и личные данные силовиков и таким образом способствовали их убийству руками членов бандподполья, то про Ашиковых такого не скажешь. Они не питали симпатии к боевикам, а наоборот участвовали в (оперативной) разработке многих преступных организаций», - сказал журналист корреспонденту "Кавказского узла".

Убедительных доказательств того, что Ашиковы финансировали подполье, нет - есть только свидетельские показания, согласно которым деньги Ашиковых были переданы боевикам. «И выясняется, что эти показания были даны под угрозой убийства и под пытками», - добавил он.

Поддержка вооруженного подполья была популярным инструментом борьбы за власть и ресурсы в Дагестане, различные группы влияния прибегали к нему для достижения своих политических целей, отмечает главный редактор информагентства «Дербент» Милрад Фатуллаев.

«В деле Ашиковых свои детали и конкретика, но несколько лет назад различные политические группы и кланы использовали для достижения своих целей не только свои финансовые ресурсы, властные полномочия, родственные связи и покровительство федеральных чиновников. Они могли для решения тех или иных вопросов прибегать к помощи членов подполья. Как считалось, в подполье были люди, лишенные страха за свою жизнь, и они нуждались в финансах. Этих людей отдельные политики стали использовать, чтобы справляться со своими конкурентами. Иной раз близкое окружение политиков, глав муниципалитетов, некоторых министров были вхожи в подполье. Таким образов они оберегали себя уже от давления со стороны боевиков, а также приобретали реноме сильных политиков», - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Политики и бизнесмены, чьи конкуренты воспользовались услугами подполья, бывали вынуждены прибегать к тому же методу даже против своей воли - они тоже начинали оказывать прямую или опосредованную поддержку боевикам, чтобы удержаться у власти или обезопасить свой бизнес.

«В целом сложилась ситуация, когда политики, сознательно или нет, но в определенной степени поддерживали членов подполья. И это носило массовый тотальный характер, это происходило это под наблюдением ответственных структур, - прежде всего федеральных, прямыми обязанностями которых было пресечение этих явлений на начальном этапе», - отметил журналист .

По словам Фатуллаева, только за пару лет до проведения Олимпиады-2014 в Сочи власти начали применять решительные меры по зачистке Северного Кавказа от боевиков. «Необходимо было готовиться к Олимпиаде и ликвидировать подполье. Если раньше имело место достаточно вольное поведение силовиков, то потом вольностей уже не позволяли, над ним установился федеральный контроль», - заключил Фатуллаев.

Спонсировать террористическую ячейку могут из любой точки Земли

Практика, когда человек уезжал из России в другую страну и вел подрывную деятельность в отношении РФ за границей, широко применялась в так называемый «послехаттабовский» период – после уничтожения террориста в 2002 году, сказал корреспонденту «Кавказского узла» директор Центра исламских исследований Северного Кавказа, публицист Руслан Гереев.

По его словам, это был «пик «периода экспансии», когда теснимые федеральными силами боевики покинули лагеря на Северном Кавказе и массово уезжали в Турцию и Аджарию. Это привело к «экспорту идеологии», заразившей и часть местного населения.

«Месторасположение (террористической ячейки) сегодня играет куда менее значимую роль, чем в 2000-е годы, ведь средства коммуникации и методы передачи денег с тех пор усовершенствовались, стали куда более технологичными. Спонсорство террористической ячейки, находящейся, к примеру, в Дагестане, может идти откуда угодно – хоть из Гватемалы. Такая проблема действительно есть и сейчас, хоть и не настолько актуальна, как ранее: если человек перечисляет средства, которые впоследствии идут на уничтожение граждан России или российской государственности, то он становится преступником. Однако часто человек, передающий деньги, не знает, куда они идут. Ведь официально сообщается, что средства нужны на условный детский сад, разрушенный авианалетом. И, тем не менее, незнание не освобождает человека от ответственности», - сказал Гереев.

Сегодня спонсируют кавказских боевиков крайне мало, поскольку все финансовые потоки направлены на поддержание сирийских боевиков, «расползшихся по Ближнему Востоку», сказал Гереев.