Ученые раскритиковали идею создания в Северной Осетии традиционных судов "Тархон"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Попытки создать общественные механизмы, основанные на обычном праве, связаны с актуализацией этнических и национальных проектов, однако они не всегда успешны, отметил политолог Ахмет Ярлыкапов. Инициатива Высшего совета осетин, предложившего воссоздать традиционные суды "Тархон", нежизнеспособна, так как отсутствует единое понимание обычаев, заявил муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов. Осетинское общество слишком разнородно и не готово следовать единым нормам и предписаниям традиционных судов, считает историк Георгий Чочиев. Предлагаемые традиционными судами крайние меры порицания в виде бойкота не могут быть применены в современных условиях, отметила филолог Диана Сокаева. 

Высший совет осетин ("Стыр Ныхас") опубликовал на своем официальном сайте Положение об институте общественного реагирования "Тархон" (в переводе с осетинского "суд". - Прим. "Кавказского узла").

В документе, в частности, говорится, что "деятельность "Тархон" будет осуществляться на основе обычного права осетин", а "решения будут выноситься самостоятельно и независимо, руководствуясь прогрессивными нормами "Ирон Агъдау" (в переводе с осетинского "обычаи осетин". - Прим. "Кавказского узла")".

В числе мер общественного реагирования, которые планируется использовать в решениях "Тархона", упоминаются порицание; осуждение поступка с информированием общественности, в том числе посредством СМИ; строгое осуждение и объявление общественного отвержения, как крайней меры ("Хъоды" - бойкота), подразумевающей под собой отказ в оказании какой-либо помощи "осужденному", в том числе запрет приглашать его на любые мероприятия, и требование игнорировать мероприятия, проводимые им (например, свадьбы и похороны).

"Тархон" имеет дело с моральными нормами, а не правовыми

"Тархон" функционировали в Осетии в период слабой светской власти, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" 8 января инициатор возрождения обычного права в регионе, президент Высшего совета осетин ("Стыр Ныхас") Руслан Кучиев. При этом он не связывает инициативу с неэффективностью российской власти в регионе.

"Тархон" был в Осетии в то время, когда светская власть была слабой, или ее еще не было в горах. Кому-то надо было регулировать общественные отношения. "Тархон" и общественный ныхас (совет) выполняли эти функции. С тех пор прошло более ста лет. Мы пытаемся возродить его, но не в плане подмены государственного суда, закона и госорганов, а в плане реагирования на общественно значимые, неблаговидные дела, которые находятся в сфере нравственности. Это не должностные преступления (взятки и т.д.), а именно находящиеся в сфере нравственности. Это желание реагировать на определенные действия, идущие в разрез с нормами, принятыми в обществе", - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Кучиев не видит взаимосвязи между этой инициативой и слабостью государственных органов.

"Те явления и факты, на которые мы собираемся реагировать — это не то, на что реагирует государственный суд или правоохранительные органы. Это может быть уголовно ненаказуемо, но в обществе некрасиво", - заявил он.

Говоря о соблюдении норм обычного права осетин в современном обществе, Кучиев отметил их схожесть с нормами, "которые есть сегодня в каждом народе".

"Это нормы, которые есть у каждого народа - нормы нравственности, нормы поведения в обществе, взаимоотношения с членами этого обществ. Они не писанные. На Кавказе их называют "адаты", и они регулируют общественные взаимоотношения, которые не находятся в уголовно-процессуальной сфере. Когда человек ведет себя некрасиво по отношению к окружающему обществу - оно имеет право реагировать соответствующим образом... Никого сажать за решетку мы здесь не собираемся, и это не что-то наподобие шариатского суда", - сказал Кучиев.

Он также отметил, что "Тархон" не сможет реагировать на должностные преступления осетинских чиновников, например, коррупционной направленности, так как "до вынесения решения суда о виновности человека это не входит в сферу морально-нравственной оценки".

"Общество имеет право проявлять свое отношение к чиновникам, совершающим должностные преступления. Но лишь суд должен сначала определить, вор ли он, и лишь после решения суда общество может показать свое отношение. У общества нет иных рычагов", - сказал Кучиев.

Он также отметил, что "Тархон" будет реагировать, в частности, на такие "нравственные проступки", как неприличное поведение или высказывания в общественных местах, при старших, детях и женщинах.

Традиционные институты усиливают позиции на Северном Кавказе

Попытки создать общественные механизмы, основанные на обычном праве, в разных регионах Северного Кавказа предпринимались с разной степенью успешности, отметил старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмет Ярлыкапов.

"Это зависит от конкретного региона. В Ингушетии Совет тейпов оказался очень политически активным, серьезным и эффективным. Политики были вынуждены учитывать, что существует такой институт, и, оглядываясь на его реакцию, принимали решения. С другой стороны, эффективность того же шариатского суда также зависит очень сильно от региона, конкретной ситуации и задачи. Иногда к нему обращаются, и он очень эффективен, особенно когда в конкретном обществе есть механизмы приведения в действие такого решения. Иногда он выполняет лишь декларативную функцию. Факт в том, что все чаще и чаще люди на Северном Кавказе стали обращаться к этим механизмам, и это очень интересная тенденция", - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Ярлыкапов связал эту тенденцию с несколькими факторами, в частности, с "актуализацией этнических и национальных проектов, например, ингушского и чеченского".

"Последние протесты в Ингушетии - это ведь как раз столкновение двух этнических проектов, и здесь активно стали вспоминать традиционные механизмы. Потом во многих регионах Северного Кавказа обращение к традиционным правовым институтам связано с проседанием государственного права. Во многих сферах, где государственное право перестало работать - туда приходят традиционные правовые механизмы. Особенно в Дагестане в сфере взаимоотношений по поводу земли очень часто люди обращаются и в качестве аргументов ходатайствуют к шариату. Были примеры применения шариата для урегулирования споров двух джамаатов, переселенческого и местного", - рассказал Ярлыкапов.

При этом он отметил, что во многих регионах Северного Кавказа пытались внедрить институты советов старейшин, но неэффективно.

"Наверное, попытка внедрить механизм совета старейшин - это в значительной степени неработающая структура. Во многих северокавказских регионах ее пытаются внедрить, но в значительной степени это ничего не решающая структура. В отличие от Совета тейпов, который оказался неожиданно эффективным в Ингушетии. Та же шариатская система не всегда срабатывает, и последний пример из Ингушетии, когда вызывали в суд парламентариев - это тоже закончилось ничем", - заключил Ярлыкапов, отметив также, что в эффективности решений с помощью инструментов обычного права "очень многое зависит от контекста и конкретной ситуации".

В обществе отсутствует единое понимание осетинских обычаев

Инициатива Высшего совета осетин преждевременна, потому ее жизнеспособность сомнительна, считает муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов.

"Когда мы говорим об обычном праве осетин, мы вспоминаем о традиционном обществе. Сегодня мы ушли от него. У нас индустриальное общество. Мы потеряли базу традиционного общества и в земельных отношениях, и в сфере традиционных ремесел, отношений с молодежью, разделении труда, а в связи с этим изменилось и отношение ко всему", - сказал Гацалов корреспонденту "Кавказского узла".

Муфтий полагает, что основная проблема, с которой столкнется инициатива — это отсутствие единых критериев оценки "ирон агъдау" ("осетинского адата". — Прим. "Кавказского узла").

"Никто не может ответить на вопрос, что это такое. Начинают говорить, что это взаимоуважение, этикет, трудолюбие и тому подобное. Однако все эти положения касаются законопослушного человека в любой нации. Он любит жизнь, соседей, правопорядок. Это не устои. "Ирон агъдау" — это не нормы поведения приличного человека, это намного глубже. Это философская модель образа жизни. Сегодня осетинское общество не имеет единого подхода в оценке того, что такое осетинский адат. Если этих двух понятий нет, то на каком основании "тархон лагта" (судьи. — Прим. "Кавказского узла") будут осуществлять разбирательство?" - задается вопросом Гацалов.

В условиях отсутствия инструментария, общего подхода и единых критериев становится невозможным и общественное порицание, полагает муфтий.

"Если эти вещи непонятны и невыполнимы, то как мы будем порицать и осуждать человека?.. Жизнь поменялась, он живет в своей системе и ему совершенно без разницы. Он не будет реагировать даже на вызов в этот "Тархон". Далее встает вопрос фамилии. Кто сегодня сможет к чему-либо обязать фамилию? Фамилия не несет и не хочет нести ответственность за своего (представителя). Я с этим сталкивался, когда надо было примирять кровников, и фамилия от этого отказывалась, говоря, что это проблема конкретного человека", - рассказал муфтий.

Он отметил, что примеры общественного порицания, имевшие место в истории, "бессмысленно вспоминать, так как речь идет о разных временных периодах".

Появление самой инициативы муфтий связывает с "падением морали в обществе и дальнейшим размытием традиционной ткани общества".

"С размыванием тех принципов, обычаев, о которых мы говорим, с отсутствием у конкретного человека полного восприятия общества, в ситуации, когда он его игнорирует, он на нем паразитирует, получая лишь те социальные блага, которые ему нужны... Он абсолютно игнорирует любую вещь, которая касается его в области общественного порицания или примера. Кроме размытия нравов идет размытие традиционных устоев. В каких-то фамилиях и территориях, если их не исполняют, то еще помнят, но их уже строго не придерживаются. Идут двойные стандарты. Где надо порицают, а где надо говорят "у нас другая жизнь", - сказал муфтий.

Кроме того, по словам Гацалова, в осетинском обществе нарушен институт общежития, при котором миграция не отражается на укладе и образе жизни.

"Раньше все знали, кто откуда. И когда новичок появлялся в нашей среде, он адаптировался в рамках общественных структур. Сегодня этого нет", - отметил он.

Гацалов предложил провести общественные слушания по вопросу определения единых подходов к оценке традиционного наследия.

"Я предлагал сесть и определить, что мы сегодня понимаем под "ирон агъдау". Созвать академических специалистов, людей думающих и желающих высказать свои мнения. Базисы сегодняшнего "ирон агъдау" надо определить в 5-6 позициях, не более. Обсудить это с представителями власти, и тогда начать действовать. Я не думаю, что завтра все станут порядочными и законопослушными в отношении "агъдау", но появится система, которой можно оперировать. Если люди знаковые, наделенные государственной властью, будут жестко придерживаться этот системы, думаю, она заработает, и молодежь сегодняшняя это поддержит", - заключил муфтий.

При этом он добавил, что "институты традиционного права не должны замещать собою или пересекаться с институтами светского государства".

Моральные нормы должны обсуждаться в семье, а не в суде

Институт общественного реагирования должен быть в каждой фамилии, и решение о моральном несоответствии представителя рода должно выноситься самостоятельно, без участия в этом всего осетинского общества, считает кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им.В.И.Абаева (СОИГСИ) Диана Сокаева.

"Считаю, что в наше сложное время — это дополнительная агрессивная мера, которая усложнит и без того непростые жизненные реалии. Возможно, это было бы действенно, чтобы урезонить каких-то членов общества, но, по моему мнению, в каждой фамилии должен быть такой институт, и они должны самостоятельно выносить решения, но не крайнюю меру. Потому что крайняя мера человека добьет. Мы живем в других реалиях. Возможно, 100-150 лет назад это имело воздействие на человека, а сейчас это лишь усугубит положение", - сказал Сокаева корреспонденту "Кавказского узла".

По ее словам, несмотря на то, что она не специализируется на исследованиях обычного права осетин, за время академической работы ей не пришлось сталкиваться с примерами отвержения членов общества в прошлом.

"Я изучила огромное количество фольклорного и этнографического материала, специально при этом не занимаясь этой темой. Но я не помню таких примеров из прошлого. Я специалист по волшебной сказке и несказочной прозе. В волшебной сказке предполагается совершенно иной сценарий развития личности. В несказочной прозе, в частности, о святейших, предполагается, что если какая-то трудность возникает, то человек обращается к высшим силам, его поддерживают друзья и родственники, они идут к святилищу, выполняют определенный обряд,.. возносят молитву. А таких случаев я не встречала. Естественно, если этот институт зафиксирован в этнографической науке, он был, но я не встречала в рассказах современников такого", - рассказала Сокаева.

По ее мнению, предложенную меру вряд ли удастся претворить в жизнь.

"На самом деле этими людьми движут благородные цели, (попытка) структурировать общество, привести его в порядок. Но нужно учитывать обстоятельства нашей жизни, где мы живем. У нас жизнь, полная стрессов, и это не добавит нам конструктивизма. Они ждут от этой меры чего-то хорошего, но вряд ли это получится", - заключила Сокаева.

Традиционное право возрождается в неэффективном государстве

Ревизионизм в области возрождения традиционных институтов, регулирующих жизнь общества - свидетельство неэффективности официальных органов власти, считает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник СОИГСИ Георгий Чочиев.

"Это свидетельствует о том, что формальные официальные структуры не выполняют свои функции в той мере, в которой ожидается. В этом главная причина. Другой вопрос, является ли появление таких инициатив выходом из положения? Действующие структуры, к сожалению, не достаточно эффективны. Но они ("Тархон") не имеют право вторгаться в сферы, закрепленные за государством", - сказал он корреспонденту "Кавказского узла".

Он не видит особых перспектив у инициативы.

"Осетинское общество слишком разнородно, по-разному представляет себе и настоящее, и будущее. Я не думаю, что эта идея найдет большое количество сторонников, готовых ее поддерживать и признавать, даже если такой институт будет создан", - считает Чочиев.

Подобные институты действовали до революции 1917 года

Директор Североосетинского Института социологических исследований Хасан Дзуцев поставил под сомнение возможности общественного воздействия в современном осетинском обществе.

"Этот институт ("Тархон") действовал до революции 1917 года. После этого я о работе таких институтов не слышал. Такие ценности уже ушли", - сказал  Дзуцев корреспонденту "Кавказского узла".

По его словам, в прошлом общественному порицанию подвергались, например, за коррупцию и бюрократизм.

"Это ушло в небытие... Мы живем в глобальном мире, и те процессы, которые происходят в мире, происходят и на территории Северной Осетии", - считает Дзуцев.

Он убежден, что мерилом определения современных норм в обществе является "коллективное мнение".

"Это коллективное мнение, коллективное мышление людей, ориентированных на порядочность, разумность, целесообразность. Общество требует порядка, порядочности, культуры", - заключил Дзуцев.