Суд должен отреагировать на жалобы о нарушении прав фигурантов дела Амирова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В ходе предварительного и судебного следствия по делу Саида Амирова, оглашение приговора которому намечено на сегодня, были нарушены права подсудимых, заявили их адвокаты. Заявления подсудимых о даче показаний под пытками суд не должен оставить без внимания, считает правозащитник Игорь Каляпин.

Как писал "Кавказский узел", Саид Амиров, его племянник Юсуп Джапаров, Мурад Алиев, братья Ахмедовы, Магомед Кадиев и Зубаир Мутаев обвиняются в организации убийств, участии в незаконном вооруженном формировании, бандитизме, терроризме и незаконном обороте оружия. Ни один из подсудимых вину не признал. 20 августа в суде завершились прения сторон, в ходе которых адвокаты попросили оправдать своих подзащитных. Оглашение приговора назначено на 27 августа.

"Все пытки объединены целью получить показания на Амирова"

Все подсудимые неоднократно заявляли о пытках, рассказал 26 августа корреспонденту "Кавказского узла" руководитель группы адвокатов Владимир Постанюк.

"Кто-то подал больше 20 письменных заявлений. Там было подробное описание с фамилиями, кто конкретно пытал, где это происходило. Даже у молчаливого подсудимого Кадиева, который, по версии обвинения, самостоятельно явился в УФСБ по Дагестану с повинной, мы в протоколе допроса нашли отметку адвоката, что он прилагает к протоколу заявление о пытках его подзащитного. Само заявление потерялось, но отметка в материалах дела есть. Судьба всех этих многочисленных заявлений нам, к сожалению, неизвестна", - сказал Постанюк.

По его словам, показательным стал допрос эксперта, который осматривал обвиняемых и дал заключение о следах истязаний на их телах. Заключение эксперта из дела исчезло, вместо него появилось другое – под тем же номером и с той же датой, но за подписью руководителя бюро судебно-медицинской экспертизы, который следов пыток не обнаружил, отметил адвокат.

"Основываясь на заключении эксперта..., адвокаты требовали возбуждения уголовного дела. Была проведена проверка, но целью ее стало выяснение того, каким образом заключение оказалось у адвокатов. Постановление об отказе в возбуждении дела озвучивалось в суде", - рассказал адвокат.

Это постановление следствия также вызывает сомнения в подлинности, считает он.

"Там написано, что якобы этот эксперт не проводил обследование. Мы с большим трудом приобщили к делу его заключение и просили суд вызвать его... Эксперт сказал, что действительно проводил экспертизу и у всех установил следы тяжелейших пыток. Безусловно, суд сейчас стоит перед дилеммой. Эксперт в суде говорит одно, в материалах дела есть абсолютно другое заключение. У нас существует отдельная статья за дачу заведомо ложного заключения. Кто-то из экспертов, мягко говоря, врет, кого-то надо привлекать к уголовной ответственности", - полагает защитник.

Вопрос о применении пыток, по его мнению, важен не только сам по себе, но и с точки зрения всего процесса.

"Это ведь не просто телесные повреждения в отношении одного, это система. Все эти пытки объединены одной целью – получить показания на Амирова. Это не частное хулиганство, это единые действия, охваченные единым умыслом. С точки зрения уголовного права это так", - заявил Постанюк.

"Половина обвинительного заключения не переведена на даргинский язык"

Еще одним нарушением защита считает то, что одному из подсудимых не предоставили судебные документы на родном языке. Юсуп Джапаров еще два года назад заявил о том, что нуждается в переводчике, рассказал Постанюк.

"Джапаров знает русский язык, но лучше владеет родным, даргинским. Он об этом сказал еще два года назад, и в течение этого времени ему всегда переводили все юридические документы на даргинский. Я обращаю внимание, что и сам он все заявлял и писал на даргинском языке", - подчеркнул Постанюк.

Джапарову была переведена часть документов на родной, даргинский язык, однако затем в деле оказались листы с переводом на аварский язык, отметил Постанюк.

"Для нас самих этот вопрос остался неразрешенным. Когда дело поступило в суд, мы сказали, что половина обвинительного заключения не переведена на даргинский язык. Более того, она переведена на язык, который нам не известен и не понятен. Любой юрист, я в этом не сомневаюсь, скажет, что это является препятствием для начала рассмотрения дела по существу. Но, к сожалению, суд пошел дальше", - сказал адвокат.

Он отметил, что ситуацию в ходе прений сторон прояснила переводчица.

"Уже на стадии судебных прений выступила переводчица, которая прояснила ситуацию, сказала, что переводила добросовестно, но объяснить, откуда взялся перевод на аварский, она не может. Она аварским не владеет. По нашему мнению, это, безусловно, является основанием для того, чтобы остановиться и вернуться на стадию принятия дела к судопроизводству", - считает Постанюк.

Адвокат отметил, что работу переводчика оплачивает государство.

"Переводчица присутствовала на всех без исключения судебных заседаниях и на предварительном следствии. Это не наш переводчик. Ее предоставило гособвинение еще два года назад. Работу ее должно оплачивать государство... Суд должен вынести постановление об оплате за счет судебного департамента", - пояснил Постанюк.

"Подмена листов с переводом текста может стать основанием для отмены приговора"

Все документы, которые были переведены в ходе следствия ненадлежащим образом, являются недопустимыми доказательствами по делу, считает известный российский адвокат Алауди Мусаев.

"Они должны были обеспечить переводчика. Если переводчик перевел на один язык, а в деле обнаружился перевод на другой – это фальсификация уголовного дела. Значит, они подменили листы. Это может стать основанием для отмены приговора", - сказал Мусаев "Кавказскому узлу".

Если же суд посчитал это нарушение незначительным, он должен обосновать свою позицию, добавил адвокат.

"Суд в своем постановлении или в приговоре должен сказать, почему они посчитали, что подсудимый знает русский язык. Если он не в полной мере владеет русским языком, он имеет право давать показания на своем родном языке, и этого права ни один судья его лишить не вправе", - заявил Мусаев.

 "У суда должны возникнуть сомнения в допустимости доказательств"

Заявления подсудимых и их защитников о применении физического воздействия не должны остаться без внимания суда и прокуратуры, заявил "Кавказскому узлу" председатель межрегионального Комитета по предотвращению пыток (КПП) Игорь Каляпин.

"Участвующий в деле прокурор обязан составить рапорт об обнаружении признаков преступления. В присутствии прокурора человек делает заявление о том, что в отношении него совершено преступление, в данном случае подсудимый заявляет, что в отношении него применялись пытки. Прокурор обязан немедленно написать рапорт и направить в Следственный комитет, чтобы тот провел проверку на предмет возбуждения уголовного дела", - заявил правозащитник.

Что касается суда, то он совершенно свободен в оценке доказательств, считает Каляпин.

"Если подсудимые говорят, что их пытали для того, чтобы они дали показания, и они вынуждены были дать эти показания именно в результате пыток, то у суда должны возникнуть сомнения. И, наверное, суд должен попытаться проверить, насколько законно они получены и насколько допустимы в данном процессе. Тут сложно говорить об обязанности, тут правильнее говорить о добросовестности суда. Судья должен руководствоваться законом и совестью, одно без другого не работает применительно к судам", - отметил он.

"Обвиняемые на предварительном следствии были практически лишены защиты"

В ходе предварительного следствия и судебного процесса было допущено множество нарушений, заявила "Кавказскому узлу" адвокат в деле Амирова Валентина Хорева.

"Если говорить только о самых очевидных, то стоит начать с вещественных доказательств. Все единицы оружия, которые были осмотрены, были представлены суду не в том виде, в каком положено. Не упакованы, не опечатаны. Имело место несанкционированное вскрытие всех вещественных доказательств", - сказала она.

Кроме того, по ее словам, судом, несмотря на ходатайства защиты, не было установлено происхождение этого оружия.

"Это ведь не шоколадка, оно номерное, при желании можно проследить его движение с момента изготовления на заводе до последнего владельца, куда оно попало: в МВД, в воинскую часть, вплоть до физического лица, которому оно было передано. Но суд не стал это выяснять, мы вообще не знаем, откуда взялось это оружие", - заявила адвокат.

Кроме того, по ее словам, нарушением является то, что судом не были установлены фактические места, время и обстоятельства задержания большинства обвиняемых.

"Братья Ахмедовы, Алиев, Мутаев от двух до пяти суток находились в неизвестном месте с оперативными сотрудниками. За это время к ним применялись различные средства физического воздействия. Суд отказал в удовлетворении нашего ходатайства об установлении этих обстоятельств. Хотя это было не трудно сделать - запросить документы, где и как их задержали. Это очень важно. Задерживали их всех по обвинению в убийстве Алиева. Потом это обвинение сняли, уголовное преследование прекратили, но все доказательства, которые были получены..., плавно перекочевали в другое дело", - сказала Хорева.

По ее словам, на предварительном следствии много раз нарушалось право обвиняемых на защиту.

"Они были практически лишены защиты. Защитников по соглашению долгое время не допускали к подзащитным. Избивали, угрожали семьям, заставляли отказываться от адвокатов и предоставляли своих адвокатов якобы по назначению. Мы хотели выяснить, каким образом несколько адвокатов из одной московской коллегии оказались в Махачкале. По закону об адвокатуре они могут предоставлять бесплатные услуги по назначению только в том регионе, где они работают. Московские адвокаты могут работать только в Москве", - рассказала защитник.

Суд отказал в удовлетворении ходатайства о запросе в адвокатской палате Москвы информации о том, как эти адвокаты оказались в деле Амирова, отметила она.

"Тем более что обвиняемые рассказывают, что эти адвокаты действовали скорее как оперативники. Суд отказался делать такой запрос. Суд вообще отказал во всех ходатайствах, которые были направлены даже не на защиту, а на установление истины по делу, лишь бы не развалить обвинение. А оно бы точно развалилось, если бы не поддержка суда", - полагает адвокат.

Один из московских адвокатов по назначению защищал сразу двоих обвиняемых, несмотря на наличие конфликта интересов, заявил "Кавказскому узлу" адвокат в деле Амирова Ринат Гамидов.

"Надо учесть, что адвокат по назначению официально получает около 500 рублей за день участия. Как он на таких условиях оказался в Махачкале, непонятно", - отметил Гамидов.

Участие московских адвокатов по назначению в расследовании в Махачкале выглядит подозрительно, считает адвокат из Москвы Надежда Ермолаева.

"Есть разъяснение Федеральной палаты адвокатов о том, что режим работы адвокатов по назначению определяется адвокатской палатой субъекта федерации... Режим работы адвокатов по назначению в Махачкале определяется дагестанской палатой и только ею. Работать по назначению там могут только члены адвокатской палаты Дагестана", - рассказала Ермолаева "Кавказскому узлу".

Она отметила, что были прецеденты в России, когда дисциплинарная комиссия рассматривала вопрос о лишении адвокатов статуса за работу в чужом регионе.

"Кавказский узел" публикует информацию об уголовном преследовании Амирова на тематической странице "Саид Амиров: из мэрии в СИЗО". В разделе "Справочник" на "Кавказском узле" размещена справка "Дело Саида Амирова", а в разделе "Публицистика" – текст выступления Амирова по первому уголовному делу в суде первой инстанции.