Суд по делу Рахаева отказал в удовлетворении ряда ходатайств защиты

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Сторона защиты экс-заместителя начальника ОВД Черкесска Руслана Рахаева, обвиняемого в избиении задержанного, отчего тот скончался, заявила на процессе ряд ходатайств, в частности, о приобщении новых доказательств и назначении повторной судмедэкспертизы. Суд отказал защите в большинстве из них.

Как сообщал "Кавказский узел", слушания по делу о превышении должностных полномочий и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего, проходят в Черкесском городском суде с 24 октября 2012 года. На скамье подсудимых бывший замначальника полиции Черкесска, начальник оперативно-разыскной части Руслан Рахаев.

По версии обвинения, 7 октября 2011 года он с целью получения признательных показаний избил административно задержанного Джанкезова Д.Ю., в результате чего тот впоследствии скончался. Подсудимый, а также его защита утверждают, что Джанкезов был избит до того, как попал в кабинет к Рахаеву, и обвинение против него сфальсифицировано.

Защита просила приобщить к делу диктофонную запись разговора свидетелей

На заседании суда 8 апреля адвокат Евгений Кузюр заявил ходатайство о приобщении к материалам дела компакт-диска с диктофонной записью разговора свидетелей Амины Казаковой, сестры Рахаева, и оперативного сотрудника ГОВД Черкесска Бахадурова. В ходе разговора последний якобы сообщил, что "ребята", то есть оперативные сотрудники, проводившие задержание Джанкезова, "решили вопрос деньгами", и что Рахаеву не стоило сразу давать показания.

Адвокат также ходатайствовал о приобщении к делу фоноскопического исследования, подтвердившего, что голос принадлежит Бахадурову.

Сторона обвинения заявила, что указанная запись - недопустимое доказательство, выходящее за пределы данного судебного разбирательства. При этом прокурор Джашеев отметил, что характер сведений, которые имеются в диктофонной записи, требует дополнительной проверки в рамках статей о порядке рассмотрения сообщений о преступлении (144-145 УПК РФ).

Адвокат согласился с доводом прокурора, однако подчеркнул, что записанный разговор также косвенно свидетельствует о невиновности Рахаева. "Свидетель Бахадуров нам здесь говорил одно, а на записи он говорит совершенно другое, утверждая, что Рахаева подставили, поэтому просим приобщить запись как доказательство", - настаивал адвокат.

Прокурор вновь возразил, заявив, что "данного свидетеля можно вызвать повторно", но приобщать запись как доказательство, по его мнению, будет незаконно, так как "доказательствами являются только те сведения, которые прозвучали в суде".

Суд отклонил ходатайство о приобщении диктофонной записи.

Материалы оперативной разработки Джанкезова остались под грифом "секретно"

Адвокат Евгений Кузюр также ходатайствовал об истребовании судом материалов оперативной разработки Джанкезова и исследовании их в закрытом судебном заседании ввиду их секретности и приобщении к материалам уголовного дела.

"В ходе судебного процесса свидетели Братов, Байкулов, Тазартуков, Биджиев, Тамов, Каппушев пояснили суду, что в отношении Джанкезова проводились спецмероприятия, о характере которых они сообщить отказались, сославшись на их секретность", - сказал Кузюр.

Между тем, по мнению адвоката, двое других свидетелей по делу, сотрудники ОСБ ГУ МВД России по СКФО подполковник полиции Вадим Абдуллаев и полковник полиции Махмуд Хазбулатов показали в суде, что в материалах дела об административном задержании Джанкезова ими были выявлены нарушения, в частности, многочисленные исправления, касающиеся даты, времени и места задержания. Адвокат указал, что эти противоречия не были устранены ни в ходе предварительного следствия, ни в суде. 

Суд посчитал удовлетворение данного ходатайства преждевременным.

Заключение полиграфолога осталось как доказательство

Ходатайство адвоката об исключении из материалов уголовного дела экспертного заключения полиграфолога как "недопустимого доказательства" также не нашло поддержки у суда.

Напомним, что эксперт-полиграфолог Ирина Николаева в своих показаниях сообщила суду, что проверяла на детекторе лжи оперативников, проводивших задержание погибшего Джанкезова. По ее словам, все тестируемые подтвердили, что не применяли к задержанному физического насилия. Вместе с тем она пояснила, что является специалистом-полиграфологом, но не экспертом, и что экспертом она была назначена следователем. 

Адвокат заявил, что в соответствии с ч.1 статьи 57 УПК РФ экспертом является лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном УПК для произведения судебной экспертизы.

Он отметил, что, кроме государственных экспертов, судебные экспертизы могут проводить и иные эксперты, не работающие в государственных учреждениях, но обладающие специальными знаниями и надлежащей аттестацией. Ирина Николаева, эксперт-полиграфолог, по словам адвоката, относится к категории "иных экспертов", однако она не представила суду соответствующий документ, и на судебном заседании подтвердила, что экспертом не является.

"Она по образованию педагог, учитель физкультуры, работает в департаменте безопасности ООО "Ростелеком". Таким образом, психофизиологическая экспертиза проведена частным лицом, которое не имеет на проведение судебных экспертиз никаких полномочий", - подчеркнул адвокат. 

Обвинение выразило мнение, что заключение полиграфолога не является основным доказательством и может быть рассмотрено наряду  с другими.

Общественный защитник Лидия Жабелова сослалась на приказ министерства образования и науки РФ, которым утверждены требования к специалистам при получении дополнительной квалификации, в том числе к судебным экспертам, проводящим психофизиологические исследования с использованием полиграфа. 

"Объем этого дополнительного образования предусматривает 1078 часов – это один учебный год в вузе", - подчеркнула Жабелова. – Николаева обучение по указанной программе для получения дополнительного образования по специальности "эксперт-полиграфолог" не проходила. Она посещала краткосрочные курсы: один раз -19 дней, второй раз -30 дней и третий раз – 16 дней. Причем два последних раза курсы повышения квалификации были организованы ею самой на базе Кубанского технологического университета - технического ВУЗа, который не имеет лицензии по двум базовым в этой профессии специальностям – психологии и физиологии".

Далее Жабелова сообщила, что Рахаев отказался проходить проверку на полиграфе, узнав, что исследование будет проводить Николаева, так как ранее сталкивался с ней по работе и знал о слабом уровне ее подготовки. Он просил, чтобы его проверили полиграфологи ФСБ России, но ему в этом было отказано.

Жабелова также сослалась на официальный документ Следственного комитета России "Обзор практики психофизиологических исследований с использованием полиграфа за I полугодие 2011 года". В нем обращалось внимание на то, что "сложилась необоснованная практика назначения платных психофизиологических исследований частнопрактикующих специалистов, которые, как правило, нацелены на удовлетворение своих финансовых интересов, а также в силу низкой квалификации могут выдать ложный, не обоснованный общепринятыми методиками результат", и рекомендовалось следователям не обращаться к частнопрактикующим специалистам.

Жабелова обратила внимание суда на то, что, вопреки утверждению Николаевой, что она специалист и не является экспертом-полиграфологом, ее подпись под заключениями закреплена личной печатью, по краю которой следует надпись: "Ирина Николаевна Николаева эксперт-полиграфолог", а в центре размешен двуглавый орел, но без корон, скипетра и державы.

Она также сослалась на публикацию Николаевой в журнале "Российский полиграф", которая подвергалась резкой критике и негативной оценке со стороны других специалистов, отмечавших "низкий уровень базовых знаний" автора.

Суд отклонил ходатайство об исключении из материалов уголовного дела заключения психофизиологических экспертиз. 

Суд отказал в повторной медэкспертизе

Следующее ходатайство защиты касалось назначения повторной судебно-медицинской экспертизы тела Джанкезова.

По мнению Евгения Кузюра, между заключением Зеленчукского БСМЭ, выданного экспертом Рашидом Чотчаевым, в котором давность нанесения травмы указывается в пределах 4-6 часов, заключением специалиста, руководителя ООО "124-я лаборатория" Владимира Щербакова, указывающего то же время, и комиссионными заключениями Краснодарского и Ростовского бюро СМЭ, в которых срок нанесения травмы варьируется от 1 до 3 часов, имеются противоречия.

Новую экспертизу адвокат просил провести в Москве в БСМЭ департамента здравоохранения Москвы. Перед экспертами адвокат просил поставить два вопроса – давность нанесения травм и наличие у потерпевшего возможности самостоятельно передвигаться после них. 

По мнению обвинения, противоречия в показаниях экспертов были устранены в судебном заседании, и обвинение просило в ходатайстве отказать. При этом гособвинитель заявил, что эксперт Рашид Чотчаев гистологической экспертизы трупа Джанкезова не проводил.

Общественный защитник Лидия Жабелова в свою очередь заявила, что в основе всех экспертиз лежал гистологический метод. "Рашид Чотчаев пояснял, что в связи с тем, что в Черкесске нет эксперта-гистолога, материалы были направлены в Ставрополь, где была проведена гистологическая экспертиза. Эта экспертиза показала непричастность Рахаева к смерти Джанкезова", - заявила Жабелова. 

Она напомнила, что эксперт-гистолог Лариса Лысагора, которая проводила данное гистологическое исследование, на суде обосновала заключение, согласно которому травмы были нанесены за 4-6 часов до наступления смерти, то есть за 3-5 часов до встречи с Рахаевым.

Жабелова также считает, что противоречия в экспертных заключениях остались.

Суд отказал в удовлетворении и этого ходатайства.

Последнее ходатайство адвоката Кузюр, которое было частично удовлетворено, касалось вызова в суд следователей, которые вели следствие.

Суд также продлил меру пресечения Рахаеву в виде содержания под стражей еще на три месяца.