Ингушетия остается самым нестабильным регионом Северного Кавказа, считают эксперты

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Ингушетия является самым ярким очагом напряжённости на Северном Кавказе, президента республики Зязикова надо менять, однако любой новый лидер вряд ли справится с ситуацией в регионе. Об этом 3 марта заявили исследователь международной правозащитной организации "Хьюман Райтс Вотч" по России Татьяна Локшина и политолог, член научного совета Центра Карнеги профессор Алексей Малашенко на семинаре "Северный Кавказ после выборов".

Значительную часть своего доклада, прочитанного в московском центре Карнеги, Локшина посвятила ингушской оппозиции и её взаимоотношениям с властями.

Митинги местных "несогласных" организуются под лозунгами поддержки федерального центра: "За Путина, против Зязикова", "За Россию, против коррупции в республике". Тем самым, оппозиция, по мнению Татьяны Локшиной посылает непрерывные сигналы в Москву о том, что Мурата Зязикова надо снять.

Президента Ингушетии упрекают в том, что он не борется за возвращение ингушам Пригородного района Северной Осетии, что он и его команда коррумпированы, что он не смог противостоять расширению пограничной зоны с Грузией с 5 до 25 км, в результате чего ингуши потеряли доступ к своим родовым кладбищам. Теперь доступ туда можно получить только по разрешению пограничников. Наконец, Зязикова упрекают в том, что он допустил произвол силовиков в республике, а также рост и активизацию вооружённого подполья.

Алексей Малашенко высказал согласие с теми, кто считает нужным сменить президента Ингушетии. "Но на кого?", - задаётся он вопросом. "Любой, кто придёт на его место, унаследует зязиковскую трясину и проблему Пригородного района", - предупреждает доктор исторических наук.

Далее сотрудница "Хьюман Райтс Вотч" подробно рассказала о том, как, охотясь на боевиков в Ингушетии, силовики часто арестовывают, похищают и убивают невиновных людей, либо вина которых сомнительна.

Она привела в пример убийство 6-летнего мальчика, которому после этого подложили автомат; Апти Далакова, которого застрелили сотрудники ФСБ, а затем подложили ему гранату; ранение 17-летнего Ислама Белокиева, к которому в течение 40 минут никого не подпускали, и он умер, истекая кровью.

Рассказала правозащитница и про похищение сына инвалида Мухмеда Гадзиева, убийство родственника бизнесмена Макшарипа Аушева Руслана, аресты других его родных, похищение его сына и племянника. Теперь Аушев и Гадзиев - одни из лидеров оппозиции. Макшарип Аушев даже арестован по обвинению в организации беспорядков в Назрани и объявлен своими товарищами политзаключённым.

Подобная информация моментально распространяется в маленькой республике и вызывает огромное возмущение её жителей, служит почвой для роста радикальных настроений среди молодёжи.

"Сейчас много говорят о распространении радикального ислама в Ингушетии и о том, что боевики в подполье - сплошь исламские фундаменталисты. На самом деле, жители республики исповедуют тарикатский суфийский ислам, называемый традиционным, и существует меньшинство, сформировавшееся, в первую очередь, под влиянием внешних проповедников в последние годы, придерживающееся салафийского ислама. В этом регионе, как и в Чечне, их неверно называют ваххабитами", - говорит Локшина.

По утверждению исследователя, сотрудники правоохранительных органов заносят салафитов в специальные списки. Если в регионах происходит та или иная акция со стороны боевиков, то первыми под удар силовиков попадают заподозренные в "ваххабизме", в первую очередь, молодёжь.

"В Ингушетии нет независимых СМИ, митинги разгоняют, нет способов выразить свой протест. Создаётся атмосфера, в которой какие-то молодые люди уходят в горы. Мне кажется, они всё время чувствуют себя под угрозой и не видят другого выхода, - размышляет Татьяна Локшина. - Ведь человек, один раз попав в спектр внимания правоохранительных органов, может быть задержан ещё много раз. Это те люди, преимущественно которых похищают, задерживают, расстреливают на месте, пытают".

По мнению Локшиной, для исправления ситуации в Ингушетии необходимо предпринять следующее: "Конттеррористические практики должны быть введены в русло закона. Преследования последователей салафийского ислама должны быть исключены. Наконец, политику властей РИ, направленную на пресечение любых информационных потоков, что порождает слухи - необходимо прекратить".

Алексей Малашенко заявил, что Ингушетия в настоящее время является главным очагом напряжённости в стране, но не согласился с теми, кто утверждает, будто республика становится подобной Чечне недавнего прошлого.

Кандидат исторических наук, сотрудник Института Востоковедения РАН Бадерхан Фасих, обратился с вопросом к Татьяне Локшиной, похожа ли, по её мнению, ситуация в Ингушетии на обстановку в других республиках Северного Кавказа.

"Все республики региона объединяет одно: в них мы не наблюдаем условия для свободного волеизъявления граждан. Правда, в контексте последних выборов, эта фраза уже ничего не значит - ни о каком выборном процессе говорить уже по всей России не приходится", - отвечала Локшина. Ингушетия, по её мнению, является наиболее ярким очагом напряжённости на Северном Кавказе, но типичной ситуация там не является.

"В Чечне ситуация совсем иная. Президент Кадыров, как бы он этого не делал, контролирует положение. В Дагестане, который в отличие от Ингушетии и Чечни не моноэтничен, существует огромный слой кланов, национальных групп, реальная свобода слова. Разные группы стоят за разными СМИ. В результате, получается вполне объективная картина по целому ряду вопросов.

В Кабардино-Балкарии обстановка тоже другая. Преследования салафитов, которые мы видели в КБР в 2005 году, затем, в результате более разумной политики со стороны нового руководства КБР снизились. Всё по-разному, кроме того, что контртеррористические действия силовых структур во всех этих республиках неадекватны".

Сотрудник Чеченского госуниверситета Муса Басункаев, задал вопрос: "Является один из лидеров ингушской оппозиции Макшарип Аушев родственником бывшего президента республики Руслана Аушева и влияет ли сейчас Р. Аушев каким-то образом на обстановку в Ингушетии?".

Локшина ответила, что близкими родственниками Макшарип и Руслан Аушеву не являются. Руслан Аушев, по её словам, в Ингушетии сейчас почти не бывает и в её судьбе участия не принимает. Несмотря на это, он остаётся крайне популярным среди населения республики, и если бы возглавил её снова, возможно, пользуясь своим авторитетом, смог бы улучшить там обстановку.

Подводя итоги встречи, профессор Малашенко назвал ситуацию в Ингушетии "исключением", хотя "если там что-то произойдёт, то будет цепная реакция".

"Причём не только в России, не забывайте про Южную Осетию. Кто воевал за Пригородный район? Наиболее мобилизованная, наиболее вооружённая часть осетинского общества. Тут так много намешано, что действительно что-то может произойти", - предостерегает учёный.

Высказываясь о методах властей в борьбе с радикальным подпольем на Северном Кавказе, Малашенко сказал: "Насколько раньше было всё проще. Вся методология выражалась во фразе - "мочить в сортире". Что сейчас? Кого мочить, за что, надо ли, кто будет мочить? У меня такое ощущение, что пока от старой методологи осталось одно слово - "мочить". А кого, как, и долго ли это продлится - непонятно".

"Извечный вопрос - рванёт на Северном Кавказе или нет? То, что там что-то произойдёт - однозначно. Процессы в регионе развиваются совсем не так, как нам бы хотелось. У меня ощущение, что наш новый президент, не сам будет этим заниматься. Он кому-то это поручит. Кому - это очень интересно", - такими словами завершил семинар Алексей Малашенко.