Прокурор потребовал длительных сроков для обвиняемых по делу "орджоникидзевского джамаата"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Суд по делу о создании в Ингушетии "оджоникидзевского джамаата" приступил к прениям. Гособвинитель назвал подсудимых "генерацией нового поколения преступников", которые "хотели использовать квадрокоптеры в своей преступной деятельности". Он потребовал для подсудимых от семи до 18 лет лишения свободы.

"Кавказский узел" информировал, что Северо-Кавказский окружной военный суд с середины августа рассматривает дело девяти жителей Ингушетии, которых обвинение считает членами группы боевиков "орджоникидзевский джамаат". На заседаниях 9 января прокурор озвучил признательные показания подсудимых, которые рассказали о связи с одним из лидеров боевиков Ингушетии Бесланом Махаури и планах совершения теракта. Восемь из девяти подсудимых заявили, что подписывали документы под пытками. Единственный подсудимый, который не дал признательных показаний - Акроман Бузуртанов, он о пытках не заявлял.

Гособвинитель по делу девяти жителей Ингушетии, обвиняемых в участии в НВФ "Орджоникидзевский джамаат", запросил на заседании 23 января для подсудимых сроки от семи до 18 лет лишения свободы, передает корреспондент "Кавказского узла".

В начале заседания адвокаты Солс Мусостов и Магомед Гандаур-Эги заявили ходатайства с просьбой возобновить судебное следствие. Защитники не смогли присутствовать на предыдущем заседании, кроме того, у них имелся ряд ходатайств. Возобновить стадию следствия попросил и подсудимый Илез Цечоев, который сообщил о намерении допросить свидетелей, по его словам, бывших очевидцами его задержания в Белгородской области, а не в Ингушетии, как утверждает обвинение.

В возобновлении судебного следствия, тем не менее, было отказано. Адвокат Мусостов в ответ заявил отвод коллегии судей, посчитав их действия незаконными. Принять собственный отвод судьи также отказались.

После этого адвокаты Мусостов и Гандаур-Эги покинули заседание: Мусостов объяснил уход рассмотрением дела в Верховном суде РФ, а Гандаур-Эги возмутился отказами судей. Подсудимые сначала отказались начинать прения без своих защитников, однако потом согласились выслушать гособвинителя.

В своей речи в прениях гособвинитель Александров заявил, что "вина подсудимых доказана в полном объёме". Главными доказательствами прокурор назвал явки с повинной жителей Ингушетии Зелимхана Хациева и Рамзана Халдыхроева, а также протоколы осмотра Илеза Торчхоева, Тимура Матиева, Зелимхана Амриева, у каждого из которых, по версии следствия, были изъяты различные гранаты с запалом. Подтверждают вину подсудимых помимо этого протоколы осмотра "Исламского магазина", помещения птицефермы, расположенных в Сунже, и домовладения Опиева, уверен гособвинитель.

Отдельно прокурор отметил протоколы допроса засекреченного свидетеля обвинения "Карины", который "осветил всю структуру НВФ".

"Несмотря на то, что в деле нет потерпевших, нет объекта посягательства, НВФ существовало и имело чёткую вертикаль власти", - заявил гособвинитель.

"Подсудимые являются генерацией нового поколения преступников, они хотели шагать в ногу со временем и использовать квадрокоптеры в своей преступной деятельности", - сказал прокурор.

Кроме этого, гособвинитель отметил, что в ходе предварительного следствия почти все подсудимые дали признательные показания, а некоторые подписали протоколы опознания Беслана Махаури, Анзора Хациева, Рамзана Махаури, Амерхана Аматханова и Рамзана Гагаева, "которыми совершены многочисленные преступления на территории Республики Ингушетия". После проверки подсудимым было отказано в возбуждении дела о применении к ним пыток, подчеркнул прокурор.

Вместе с этим прокурор попросил судей не учитывать в качестве отягчающего пункт "е" статьи 63 УК РФ "Совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы". Смягчающими обстоятельствами для подсудимых следует считать наличие двоих детей у Гадамаури, двоих детей у Албакова и троих детей у Илеза Цечоева, сказал прокурор.

В итоге для Лечи Гадамаури путём частичного сложения наказаний гособвинитель потребовал 18 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима и ограничением свободы на срок двух лет со штрафом в 300 тысяч рублей. Для Асхаба Албакова Александров запросил 15 лет строгого режима с аналогичным сроком ограничением свободы и штрафом в 250 тысяч. Зелимхана Амриева прокурор попросил приговорить к 15 годам строгого режима с ограничением свободы на два года и штрафом в 250 тысяч рублей, сообщает корреспондент "Кавказского узла" из зала суда.

Для остальных подсудимых гособвинение запросило также немалые сроки: для Акромана Бузуртанова - 14 лет колонии общего режима и штраф в 100 тысяч рублей, Тимура Матиева – 12 лет колонии общего режима, для Илеза Торчхоева - 12 лет колонии общего режима, для Илеза Цечоева - семь лет колонии общего режима и Джохара Цечоева – восемь лет лишения свободы в колонии общего режима. 49-летнему Багаудину Опиеву обвинение запросило 18 лет колонии общего режима и штраф в 300 тысяч рублей. Всем упомянутым подсудимым также было предложено назначить два года ограничения свободы. Подсудимые отнеслись к запрошенным срокам спокойно, они улыбались и тихо общались между собой на ингушском языке.

Адвокаты заявили о незаконном преследовании подзащитных

Вина Акромана Бузуртанова безусловно не доказана, заявил в своей речи на прениях адвокат Магомед Гагиев.

"Имеет место незаконное преследование невиновного лица", - отметил защитник.

По его словам, основные доказательства вины Бузуртанова, по версии обвинения, это признательные показания на следствии фигурантов дела Гадамаури, Албакова и Матиева, от которых они впоследствии отказались.

"Ещё в 1767 году при редакции "Соборного уложения" Екатерина Вторая говорила: "И невинный закричит, что он виноват, лишь бы только мучить его перестали… Посему пытка есть надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силы и крепость свою уповающего", - обратился к истории адвокат.

Гагиев также напомнил, что в 1998 году Россия присоединилась к Европейской конвенции по правам человека, которая прямо запрещает пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Проведённая же следователями проверка заявлений о пытках была "стремлением выгородить сотрудников правоохранительных органов", убеждён адвокат.

Гагиев призвал коллегию судей "подойти к рассмотрению дела внимательно и вынести оправдательный приговор".

Коллегу поддержала адвокат Бузуртанова по назначению Галина Лиманская. Она попросила прекратить уголовное преследование Бузуртанова и вынести ему оправдательный приговор.

Сам Акроман Бузуртанов попросил судей беспристрастно рассмотреть дело, поскольку "решается судьба не только подсудимых, но и всех их родных". В короткой речи он заявил, что при всём желании не мог участвовать в НВФ, поскольку постоянно находился с тяжело больным отцом, который скончался вскоре после его задержания.

Молодой человек не стал отрицать знакомства с Лечи Гадамаури, но заверил, что знает его "исключительно с положительной стороны".

Адвокат Асхаба Албакова Елена Минкина в своём объёмном выступлении заявила, что обвинение об участии Албакова в НВФ в ходе процесса не нашло подтверждения.

"Не доказано, что подсудимые входили в незаконное вооруженное формирование, объединение, отряд, дружину или иную группу, как указано в понятии НВФ. Все они работают или учатся, многие имеют детей", - отметила Минкина. Она подчеркнула, что ещё в ходе предварительного следствия Албаков заявил о самооговоре в результате пыток.

Елена Минкина назвала незаконным приобщение к вещдокам карабина СКС, поскольку отец подсудимого Суланбек Албаков заявил в суде, что его сын не имеет отношения к изъятому у него силовиками оружию. Адвокат также сочла незаконным осмотр "Исламского магазина" и помещения птицефермы. Она обратила внимание суда, что Албаков не отрицает передачу сумки с оружием Хациеву и Халдыхроеву и попросила учесть данный факт.   

Продолжение прений запланировано на 13.00 мск 25 января. 

Джохар Цечоев отверг обвинения в свой адрес

Обвиняемый Джохар Цечоев передал в "Кавказский узел" через своего адвоката письмо, в котором прокомментировал обвинения в свой адрес. В частности, он напомнил, что, по версии следствия, был водителем Лечи Гадамаури.

"Хотелось бы задаться вопросом, как я мог перевозить кого-то на машине, когда я не имею (и не имел ранее) машины. Да не то что машины, нет водительского удостоверения и навыков вождения. Зачем осуществлять конспиративную перевозку того человека, который не скрывается от правоохранительных органов и является законопослушным гражданином РФ. Я имею в виду Гадамаури", - пишет Цечоев.

По словам Цечоева, все его дело строится на одном эпизоде. 

"В этом эпизоде говориться о том, что я и Цечоев Илез Гиреханович поехали в город Малгобек и оттуда привезли некого "Абул-Бари", - пишет Цечоев. Он отмечает, что об этом человеке Цечоевы узнали только от силовиков.

По словам Цечоева, его и Илеза Цечоева похитили сотрудники правоохранительных органов в Белгородской области. Он также отметил, что после задержания их подвергли пыткам.

"Били током, душили пакетами, били по пяткам бутылкой, вывозили в лес, ставили на голову какой-то предмет и говорили, что застрелят, если я не поставлю свою подпись на каких-то бумагах. Говорили взять на себя, или мы тебя оставим. Но я как мог сопротивлялся, терпел как мог… Но человек не железный и рано или поздно приходится сдаться", - написал Цечоев.

По мнению Цечоева, его преследование связано с тем, что в Страстбургском суде рассматривается дело его отца Тамерлана Цечоева, который пропал без вести в 2004 году. 

"Когда похитили отца, мне было шесть-семь лет, я еще в школе не учился. Отца признали умершим... К нам в дом не раз забегали люди в масках и устраивали обыск. И это продолжалось почти все мое детство и юность", - написал Цечоев.

"Я никогда не призывал к террору и тому подобным вещам, и это могут подтвердить мои одноклассники и учителя, моя характеристика из школы, которую должны зачитать в суде. Я просто-напросто всех этих терминов не знал, которые мне объяснили мои адвокаты, я их узнал, уже будучи в тюрьме", - написал Цечоев.